Но генерал словно не слышал его.
— За подстрекательство солдат к бунту и избиение вахмистра Хесманова полевым судом приговаривается к расстрелу…
— Да ведь он зверь… — вытянувшись, обрадованно проговорил Буденный.
— Но, — уже улыбаясь, закончил генерал, — учитывая честную и беспорочную службу, командование дивизии решило ограничиться лишением георгиевского креста четвертой степени…
— Так, вы же меня вновь представили, под Эрзерумом, — смеясь, напомнил Буденный.
— Помню, помню… — растроганно проговорил генерал, и они обнялись. — Под Керманшахом прорвали оборону турок… — Генерал вдруг отстранился от Буденного. — А в иностранной прессе пишут, что Буденный — генерал. Сподвижник самого Скобелева!
— Врут! — радостно ответил Буденный. — Обидно им, что бьет их унтер-офицер… Вот что, Денис Васильевич, — предложил Буденный, — иди к нам, будем вместе бить ваших генералов!
— Ну уж нет, голубчик, — отступил генерал. — От этого увольте. В этом деле я вам не помощник! — Он вынул саблю и протянул ее нахмурившемуся Буденному. — Прими, — сказал он, — я сдаюсь. А если что не так, то и руби меня с богом по-солдатски!
Буденный принял саблю и, пробуя, согнул голубоватый клинок.
— Ладно, — усмехнувшись, жестко сказал он. — Тогда как-нибудь сами обойдемся…
… Во дворе к командарму подошел человек с бабьим лицом. Он тронул его за рукав и почтительно сказал:
— Господин начальник, я баньку истопил!
— Какой я тебе господин? Какую баньку?
— Помыться, с дороги… — испугался тог.
— А что, — согласился командарм, — самое время. — И он провел рукой по пропыленному лицу. — Пошли посмотрим.
Они прошли через двор, заполненный снующими вестовыми, озабоченными ординарцами, хлопотливыми квартирьерами, и вошли во флигель.
Лакей приоткрыл тяжелую дверь, пустил из нее плотный клуб пара и тут же захлопнул.
— И парилочка как надо…
— Годится, — довольно сказал Буденный.
И тогда лакей вновь тронул его за рукав и заглянул в глаза.
— Вот господа говорят, — сказал он, — «все кончено, все кончено». А я человек средний, лакейского званья, безвредный и при любой власти нужный. Так я считаю, ничего не кончено. Все только начинается. Генералы на Руси всегда были и будут… Вот вы по усам так самый генерал и есть…
— А ну, сгинь! — оборвал его Буденный. — Сгинь и на глаза мне боле не попадайся!
И человек с бабьим лицом сгинул.
Командарм вышел во двор.
На противоположной стороне улицы, у палисадника, бойцы резервного эскадрона разглядывали троих неизвестных. Поверх играющих на солнце, расшитых желтыми шнурами по алому сукну доломанов, поверх белых ментиков и синих рейтуз этих троих были надеты длинные щегольские кавалерийские шинели, из-под которых выглядывали хромовые сапоги с блестящими шпорами. Над их головами колыхались султаны киверов, алели шлыки и золотом отливали кисти. Сверкала начищенная до блеска медная чешуя подбородных ремней.
