— Ничего страшного! Мои товарищи воюют без всякой защиты — не годится и мне вести себя иначе. К тому же я смогу с чистой совестью отдать амулет магам и перестану бояться интриг с их стороны.
— Но как ты выберешься из комы? Твоему напарнику нужна помощь!
— Я, пока ходил к своему клинку, нашёл выход. Не волнуйся — бери!
Тонкая рука, словно зачарованная, нависла над маленьким сияющим солнышком — хрупкие пальцы осторожно опустились на него. В тот же миг парня опрокинул взметнувшийся чёрный вихрь. Вылетая в реальный мир, он видел яркий костёр переплетающихся тёмных лет — и сияющие глаза Илис.
Айяр лежал неподвижно у дальней стены, не в силах пошевелиться. Глаза него были открыты, он был в сознании, но не мог двинуть и пальцем, в отчаянии наблюдая, как неторопливо, танцующей походкой к нему приближается сидевшая в засаде нечисть.
Тёмная фигура, отбросив осторожность в ожидании лакомства, потеряла всякое сходство с человеком: огромное, вытянутое вниз лицо с удлинившимися клыками, разом погрузневшее, одутловатое тело с непомерно длинными конечностями, заканчивающимися изогнутыми когтями, и сморщенная плоть сухой кожи, местами полопавшейся и жёсткой, как пергамент. Забыв обо всём, древняя нечисть спешила к пиршественному столу.
Тёмный клинок вспорол воздух, завертевшись колесом. Вампирша была проворна: изогнувшись, она успела развернуться, хватаясь за лезвие. Но зачарованное оружие это не остановило. Сухо треснули перерубленные руки — и страшный снаряд по рукоять вошёл в тело, проломив грудную клетку. Тьма встретилась с тьмой. Всё замерло: замер потревоженный воздух, замер свет, перестав гонять по стенам блики, замерли люди, замерла вампирша, в отчаянной попытке хватаясь обрубками рук за рукоять ножа. Настала тишина, не прерываемая ничем, даже дыханием. Минута. Другая. И — тихий шелест, словно сыплется песок. Вначале слабый, он нарастал, и стало видно: это тело нежити разрушается, превращаясь в горстку праха. Ещё несколько томительно долгих минут — и клинок, сыто звякнув, упал, разметав чёрный прах, и тускло засветился на каменных плитах.
Ладар выдохнул и, немного покачиваясь, направился к своему оружию. Рукоять легко скользнула в ладонь, устроившись мягко и удобно: хозяин признан, во всяком случае, до поры, новое лакомство с лихвой компенсировало потери, и клинок был полностью доволен жизнью. Внизу же, в прахе, матово переливаясь, лежала небольшая кость, светящаяся своим собственным, тусклым светом. Поколебавшись, парень сунул её в карман.
