— До вечера, — говорил дядя Миша.
Он уходил на работу, а я — на берег моря, где шустрый Васо делал свою знаменитую зарядку. После купания мы шли с ним в нашу кофейню.
— Варташ, как всегда. Мне и мцерали.
— Мцерали перестал быть гостем, — говорила Варташ и улыбалась мне беззубым ртом. Она была довольно полной женщиной, но лицо у нее сохранилось от тех времен, когда она была “худой и стройной, как батумская пальма”: впалые щеки, вислый горбатый нос, коричневая смуглость кожи.
— Хо, Варташ! — вознося руку к потолку, громким голосом возвещал Васо. — Завтра я повезу его на деревенскую свадьбу.
Для меня это было новостью.
— Куда повезешь, Васо? — спрашивала Варташ.
— За Кобулети, Варташ. Мой троюродный брат Гико женится.
— Пожелай ему счастья, Васо, — говорила Варташ. — А что, он не бывал у нас?
— Нет, Варташ, еще не бывал. Я, по правде говоря, сам его никогда не видел.
— Не смущайся, сынок, — обращалась ко мне Варташ, заметив, как я реагирую на слова Васо. — У нас в Аджарии это не имеет значения, он его родственник, а это все. А ты его друг, и это тоже все.
На свадьбу мы поехали на “Волге” еще какого-то дальнего родственника Васо по имени Зураб.
— В Батуми уже бывали? — спросил меня Зураб.
Я ответил.
— В первый раз?! — воскликнул он. — Ох, ох, ох, ты слышишь, Васо?.. И как вам нравится Батум? — обратился он снова ко мне.
— Мне здесь очень нравится, — сказал я.
— Ох, ох, ох, ты слышишь, Васо! А ты уже показал гостю Зеленый Мыс?
— Вот Зеленый Мыс, — сказал Васо и махнул рукой влево — машина шла на подъем, и слева был виден гористый мыс, густо заросший буйной субтропической растительностью.
— Э! Кто так показывает?! — вскричал Зураб. — Я завтра вам сам покажу! — объявил он. — Здесь есть хороший ресторан.
— Хорошо, — сказал Васо. — Покажем.
— Подождем до завтра, — взмолился я. — Что нам еще сегодня предстоит?!
— Что вы, — успокоил меня Зураб. — Сегодня я в рот не возьму ни капли — за рулем, а у Васо больной желудок. Чем ты страдаешь, Васо?
— У меня язва, — сказал Васо. — Нельзя пить.
— Бедный парень, — сказал Зураб и удрученно покачал головой. — Он так страдает… Гастрит — это такая мучительная болезнь, надо ехать в Боржоми, Васо, лечиться. Почему еще не поехал?
— Собираюсь, — сказал Васо. — Смотри, мцерали, эти зеленые кусты, эти плантации — это наш чай. Совхоз “Чаква”, слышал?
Я впервые увидел плантации чая и поэтому попросил остановиться. Весь пологий склон вплоть до предгорья, где стояли белые дома селения, был покрыт кустарником. В лучах заходящего солнца листья чая казались глянцевыми. Я потрогал листья на ощупь, пожевал — они ни вкусом, ни ароматом не напоминали тот чай, что мы завариваем и пьем.
