Если белый кот пропадал более чем на день – Петровна устраивала такую чёрную жизнь мужу, прислуге, шотландцам и собакам, что ой!
– Дорогая, давай его кастрируем. И он не будет уходить в загулы, – как-то раз предложил пожилой супруг.
– Ты что!!! – так заорала Петровна на мужа, что тот уронил ложку в суп. – Фёдор, сука, боец! Как можно лишать бойца его бойцовской сути?!!
– Но, родная, ты каждый раз так переживаешь, что я…
– Что – я?! Ну что – ты?!
На этом (ещё несколько раз опасливо начинаемые старичком) разговоры о кастрации кота, сука, Фёдора заканчивались. А белый кот, кинув высокомерный взгляд на мужа хозяйки и даже не удостоив взглядом шотландцев, выходил на улицу. И, закусив из миски алабаев (для которых и строился вольер с пробегом) и поиграв с оставленными после постройки приблудными дворняжками, шёл на море. Купаться. Ловить бычков. Или таскать их у незадачливых рыбаков. Иногда, по ночам, белый кот, сука, Фёдор сидел на пирсе и смотрел на лунную дорожку. И тогда в глазах его появлялась неизбывная печаль. Впрочем, это быстро проходило. Потому что он вспоминал, что у него есть любимый дом, четыре любимых собаки, два смешных мерцающих войлочных мяча, которым он иногда притаскивал слегка подтухшую на солнце рыбёшку, любимая Петровна, её безобидный муж – и, значит, ему есть зачем жить. А печаль лунных дорог?.. Ну, так печаль – не тоска. Чувство космическое. А космос – он безбрежен. А значит, никуда не денется. Это вам любой кот подтвердит. Не только Белый.
Но однажды, грязным промозглым одесским мартом, кот Фёдор пропал. Уходил-то частенько. На день. Ну, на два. А тут уже вторая неделя пошла!
В доме никому не стало житья. Каждый вечер, когда Петровна возвращалась с работы, все – муж, прислуга, сама Петровна, и даже собаки – отправлялись искать, сука, Фёдора.
– Фёдор! Кот, сука, Фёдор! – орала Петровна на все окрестности своим командирским голосом. Но никто не откликался. И на фоне тёмных стволов дубовой рощицы Четыреста одиннадцатой батареи не появлялось никаких белых пятен.
Были прочёсаны все близлежащие пляжи. Опрошены с пристрастием все соседи. Ничего. В доме было объявлено военное положение. На попытки тихой прислуги посопереживать, типа: «Да ну что вы так, Любовь Петровна. То ж кот! А там – март! Наэтосамое – и вернётся!» – Петровна чуть не выкинула эту самую прислугу за порог. Лишь коленопреклонённое заступничество мужа спасло добрых людей от моментального расчёта и лишения комфортабельной крыши над головой – в виде трёхкомнатного домика с ванной, туалетом и кухонькой. Эта самая крыша и очень приличная зарплата помогала пожилой семейной паре содержать дочь с её мужем и внуков – проживающих в родительской квартире, полученной от уже развалившегося государства за бессрочную службу на одном из советских заводов.
