И что связывало так крепко этих разных ребят — трудно сказать. Когда они стали «первашами» и учительница впервые построила их на школьном дворе, чтобы вести в класс, Виктора Шагалова поставили в пару с рыхлым бледным мальчишкой. Они настороженно поглядывали друг на друга. Когда учительница велела взяться за руки, они взялись и уже не расцеплялись. Так и вошли в двери школы и поднялись по просторной лестнице с перилами, на которые были набиты блестящие металлические шишки, чтобы ребята не могли съезжать вниз. Так и в двери класса протиснулись — сцепившись. И долго стояли набычась, пока учительница рассаживала ребят за парты. Их посадили на последнюю, а они все держались за руки. Рыхлого мальчишку звали Сеней. Позже он получил меткое прозвище — Плюха.
Все восемь лет они просидели за одной партой. И вот сейчас позвал Виктор Плюху на такое неприятное дело, как извинение перед Александром Афанасьевичем, и Плюха пошел не задумываясь.
Они вышли в коридор и направились к лестнице, чтобы подняться на этаж выше, где была учительская. Впереди — Виктор, за ним, цепляясь носками ботинок за паркет, Плюха.
Возле дверей одного из классов на корточках, прислонясь к стене, сидел мальчишка со щекой, перепачканной чернилами, и таким вихром на круглой голове, будто он только что искупался.
Виктор остановился возле него.
— Сидишь?
Мальчишка глянул на него исподлобья и ничего не ответил.
— А ты встань и опусти ручки вниз, когда с тобой старшие разговаривают, — лениво сказал Плюха.
Мальчишка выпрямил ноги, скользнул спиной по стене.
— Ты что, пьешь чернила? — спросил Виктор.
— Не-е…
— Может, спишь на чернильнице?
— Не-е…
— А чего же у тебя щека разукрашена?
— Это Васька… Промокашкой…
— Шарики катаете, в чернильницу макаете?
— У-гу…
— Молодцы!.. За что же тебя из класса выставили?..
— А я Ваське на макуху чернила вылил. Нас двоих…
— А где ж твой Васька?
— Макуху моет.
— А хочешь, я тебе по шее дам? — спросил Плюха.
Мальчишка поежился:
— Не-е…
— Ладно, не трогай, — сказал Виктор, уверенный, что Плюха все равно не тронет, и, посмотрев на мальчишку, насмешливо добавил: — Мы тоже наказанные.
Мальчишка понимал, что лучше не говорить лишних слов, чтобы и в самом деле не получить по шее, но любопытство оказалось сильнее страха, и он спросил:
— А за что?
— Вот он, — Виктор кивнул на Плюху, — убил свою бабушку, а я ограбил Государственный банк.
Мальчишка быстро-быстро заморгал глазами, а Виктор повернулся и медленно пошел по коридору. Плюха побрел следом. Виктор не спешил. Он извинится, «закон скелета» — закон. Но и бежать сломя голову неохота. Пусть Амеба отойдет немного, и так будет гнусить, вспоминая свое золотое детство: «в мое время», «мои товарищи», «наше поколение», а если сейчас, сразу подойти, пожалуй, и всех предков со времен царя Гороха помянет. И почему это каждый взрослый считает, что именно его поколение — образец. Если потомки хуже предков, в чем же смысл жизни? Для чего растить потомков, которые хуже тебя?
