Дети выживших | страница 6
Первый триумвир судорожно вздохнул, глянул из-под насупленных бровей, погладил поредевшую белую бороду.
— Мы многое видели. Да. Жизнь нынче совсем не та, что прежде, когда Наррония… — Он не договорил. Поежился под взглядом замороженного гиганта, с трудом отвел глаза и закончил. — Все изменилось. Сначала — слухи о каком-то завоевателе, который захватил Нуанну и как будто готовился приступить к завоеванию Приозерья. Потом — о диких ордах северных степняков, которые тоже захватили Нуанну и тоже якобы собирались напасть на нас… Вздор. Все вздор.
Он замолчал и пристальнее вгляделся в человека во льду.
— Он похож на аххума. Наверное, вы помните, господа, один мой давний триумф? Кажется, четвертый по счету… Или седьмой. Помнится, тогда я привел в Кут пять тысяч рабов, и они были похожи на этого…
— Конечно, помню! — отозвался его Первый советник. — Это было всего девяносто три года назад!
Зал вздрогнул от хохота. Третий триумвир так смеялся, что даже сполз со скамьи.
Ледяной куб покрылся сетью мельчайших трещин. И внезапно стал распадаться. Куски льда, тая, мягко съезжали к помосту, попадали в ручейки и с легким звоном касались мраморного пола.
— Здесь слишком жарко! — сказал Второй. — И я боюсь…
— Льда! — крикнул Эноф.
Служители торопливо стали вносить в зал мешки со льдом и обкладывать монолит. Ручейки на глазах кристаллизовались. Пар превращался в иней и оседал на стенах куба и на потолке.
— Ну вот, — с неудовольствием заметил Первый. — Теперь здесь становится слишком холодно. Пожалуй, я покину вас. Пусть его прикроют, чтобы не растаял…
С помощью трех советников Первый триумвир сполз с кресла и засеменил, опираясь на услужливые руки, к выходу.
Служители закрыли монолит покрывалами.
Вскоре все ушли. Где-то вдали, за анфиладой залов и галерей загремели замки и засовы.
Наступила тьма. Похожий на дым свет звезд проникал в узкие стрельчатые окна и светился на плитах пола.
В полной тишине раздался глухой удар. Затем треск и новый удар.
Затем удары стали частыми, задрожал постамент, обложенный мешками со льдом, потом задрожал пол, и наконец — сам свет мутных звезд.
Монолит закачался и медленно, рассыпаясь на мириады ледяных брызг, рухнул на пол. Ледяной человек лежал в груде колотого льда.
Энофа растолкали среди ночи. Плохо соображая спросонья, он рявкнул на слугу. Сел, потирая руками лицо. Переспросил:
— Что?
— Ледяной человек! Он ожил!
— Что? — снова переспросил Эноф. — Он и был жив…