Кут — Старая Столица Нарронии — всегда был веселым городом.
* * *
Главный распорядитель лишь мельком глянул в повозку, хотя специально для него часть ледяного куба освободили от ваты и пергамента. Темный кусок льда. Смутные контуры человеческой фигуры.
— Поставьте его пока вниз, в подвал. Я зайду позже — взгляну на ледяную диковинку…
Повозка подъехала к дверям в подвал, рабочие настелили доски как для бочек с припасами, которые в дни жатвы катали вниз. Куб приподняли механическими домкратами, с помощью канатов и рычагов поставили на доски, смазанные салом, и осторожно вкатили в подвал.
Там куб подхватили, выпрямили и установили у стены, где уже приготовлены были кожаные емкости со льдом. Ими обложили монолит.
Главный распорядитель Эноф появился, когда стемнело. При свете масляных ламп осмотрел монолит, приказав вновь частично освободить его от пергамента. Оказалось, что куб установили вверх ногами: замерзший человек стоял на голове.
Эноф ухмыльнулся.
— Потерпит. Завтра перенесем его в музей, а послезавтра представим триумвирам.
* * *
— Так я и думал — очередной вздор, — сказал Первый триумвир, седой старец с благообразным лицом. — Старая сказка о снежном человеке. Правильнее всего будет вернуть его обратно в горы.
— Нет, пусть он останется в нашем собрании диковинок, — отозвался Второй.
— Но ведь он растает. И начнет разлагаться.
— Мы обложим его льдом. Поместим в двойной саркофаг. Замочим в крепком вине, зальем мёдом, в конце концов…
Третий триумвир молча разглядывал человека, заключенного в кубе льда. Лед уже подтаял, и с помоста, на который его установили, сбегал ручеек.
— Вся штука в том, — вступил в разговор первый советник Второго триумвира, — что этот снежный человек — жив.
— Вздор! — повторил Первый. — Нам уже доставляли подобные диковинки. Была даже одна замерзшая лошадь. Помните?.. Нет, вы, молодежь, ничего не помните… Лошадь во льду. Была лошадь.
— Живая? — спросил кто-то вполголоса.
Старец испуганно взглянул по сторонам, поискал глазами говорившего. Не нашел. И ответил почему-то шепотом:
— Мертвая… Видимо, ее застала в горах осенняя непогода…
— Смотрите! — закричал вдруг советник.
Человек во льду, казалось, шевельнулся. По крайней мере, глаза его ожили, — казалось, что они смотрят, — нет, прожигают взглядом.
В зал между тем входили высшие сановники, и, несмотря на сумрак и каменные своды, становилось все теплее. Ручеек с подтаявшего монолита бежал все обильней.
— Да, странный экземпляр, — сказал Третий — и самый молодой — триумвир. — Необъяснимая загадка природы…
