— Зачем? — застонал Кидд, обхватив голову руками. — Зачем вам, в России этой, морское дело? Вы там что, по сибирским лесам ходить под парусами собрались?
— Уж чего не знаю, того не знаю, — развел руками Хмырь. — Может, и по Сибири, а что? Может, там море какое есть…
— А урядник этот, — перешел на шепот Ван, — говорят, был вовсе никакой не урядник, а будто бы сам царь!
— Ну, не царь, конечно, — нехорошо засмеялся Хмырь. — Только ясно, что это был очень знатного рода человек. Очень он всеми распоряжался. И чуть кто-что не так, так он его…
— Всё, — сказал Кидд, двинув перед собой ладонями. — Всё, хватит. Не желаю слушать эту дичь. Море они в Сибири выкопать хотят. Вы мне яму сначала выкопайте. А там посмотрим. Значит, так… Ты, Хмырь, с буссолью работать можешь, но по деревьям лазить — нет. Ты ж, Ван, на дерево хоть и заберешься, да только с прибором не справишься. А вот Бумба, мир его праху, — Кидд игриво подмигнул матросам и те хихикнули, — ни того, ни другого не умел. И где ж теперь Бумба? Значит, я вот что решил. На дерево полезет Сол. Он ведь как Бумба: ни того, ни другого не умеет.
Сол глянул с опаской через плечо на серый ствол.
— Боюсь, что я этого не смогу, сэр.
— А я тебя подсажу.
— Но я ведь с приборами не справлюсь.
— А я тебе подскажу.
— А как не выйдет?
— А я тогда с тобой полезу.
— Так для чего ж я тебе там, на дереве, нужен тогда?
— Для красоты, Сол, для красоты. Вот, возьми-ка этот молоток и заткни за пояс. Покрепче заткни, чтоб не выпал. Без молотка нам придется туго, там, на дереве. По деревьям вообще не рекомендуется лазить без молотков.
Спустя несколько минут они оба уже карабкались по бугристому стволу, словно по отвесной скале, связанные одной веревкой. Сол полз впереди, а Кидд страховал, порой подставляя плечо под его пятку. Вскоре они достигли крупной ветки, и дело пошло на лад. Впервые за этот день Сол ощутил себя в безопасности. Он знал, что зачем-то нужен капитану на дереве, хотя и не владел морскими инструментами, которые почему-то также были нужны именно на этом дереве. Он знал: покуда они оба на дереве, Кидд не тронет его… Самое странное, что лезлось ему легко, несмотря на то, что он никогда, даже в далеком могилевском детстве, не пробовал лазить по деревьям. Он не смотрел вниз и старался не думать о том, как будет спускаться.
Дерево внушало ему уважение и страх: там, в глубине ствола, он слышал потрескивание и глухой хруст, работу червей и дровосеков, а может — движение соков по сосудам мощного ствола… Раз, ухватившись за край небольшого дупла, он спугнул птицу, которая с криком вылетела наружу, чуть не свалив Сола с дерева, чуть не убив его, и он, на секунду замешкавшись, глубоко в дупло засунул руку, вытащил оттуда крупное теплое яйцо, кокнул его о свой серебряный браслет и выпил.
