— А теперь убирайся, — прошипела она. — Вон отсюда!
Ребекка много лет работала с детьми, но такого до сих пор никогда не встречала. Ей приходилось иметь в клинике дело с истеричными детьми, но никто не позволял себе подобного. Она с трудом удержалась, чтобы не залепить девчонке пощечину.
Стащив через голову замазанный свитер и рубашку и оставшись в одном лифчике, Ребекка встала перед Терезой.
— Вылезай из постели и убери эту грязь.
Глаза Терезы вспыхнули.
— Пошла ты…
— Давай вставай. — Она потянула Терезу за тонкую руку. — Ты все это натворила. Теперь убирай.
— Нет!
— Да.
Тереза сопротивлялась с удивительной силой. Задыхаясь, тяжело дыша носом. Но Ребекка была настроена решительно. Наконец ей удалось стащить Терезу с постели. Широко расставив тонкие белые ноги (па ней в этот раз была одна футболка), стиснув зубы, та бормотала ругательства. Ребекка схватила ее за вторую руку и встряхнула.
— Перестань! Слышишь, что я тебе сказала? Перестань немедленно!
Тереза возобновила борьбу с пугающей ожесточенностью Она вырвала руки и уперлась ими Ребекке в грудь. Ее с трудом удавалось удерживать. Оскалив стиснутые зубы, раздув ноздри и выпучив глаза, она больше не изрыгала ругательства, а только шипела. Теперь Ребекка уже встревожилась по-настоящему, только сейчас подумав: не откусила ли она больше, чем сможет проглотить? Тереза не прекращала попыток вцепиться пальцами ей в лицо. А это уже было опасно, без дураков. Стоит только отпустить руку, и она выцарапает ей глаза. Пошатываясь, Ребекка начала отступать назад. Она подумала, не позвать ли на помощь Флорио и Девон, но очень не хотелось, чтобы они увидели, что здесь случилось.
Молчаливая борьба продолжалась секунд десять — пятнадцать, не больше. Но они были ужасными, эти секунды. Затем характер движений Терезы изменился. Они стали менее целеустремленными. Ребекка видела, как на шее девочки рельефно обозначились связки, глаза потускнели и вскоре закатились.
— Тереза! — крикнула Ребекка.
Та продолжала размахивать руками, но вяло и бесцельно. Ребекка попыталась втащить ее обратно на постель. Но прежде чем ей это удалось, голова Терезы откинулась назад, а спина выгнулась дугой. Она медленно осела на пол. Мускулы еще продолжали слабо сокращаться, но торс свела тугая судорога, дыхание стало прерывистым, шумно вырываясь сквозь зубы. Ребекка увидела на губах девочки кровавую пену. Должно быть, Тереза прикусила язык, но пока никак не удавалось заставить ее открыть рот. Господи, что же это такое? Эпилептический припадок? Наконец Ребекке удалось втиснуть пальцы между сжатыми зубами Терезы и вытащить язык, глубоко запавший в гортань. Попутно она отчаянно пыталась вспомнить все, что знала об эпилепсии. Голые ноги Терезы были мокрыми. Значит, опорожнился мочевой пузырь.
