— Хм… А вот инквизиторы, похоже, другого мнения…
— Все мы служим Эльдилу в меру своего разумения. Боги рассудят, кто из нас прав.
— Значит, ты считаешь, что правы священники, а не инквизиторы?
— Все мы грешны.
— Не уходи от ответа. Ты лучше мне скажи, что будет с вами, священниками, если вас не будет охранять святая инквизиторская армия? Разве первый же вывалившийся маньяк не перебьет запросто всех священнослужителей?
— Не забывай о паладинах, сын мой.
— А что паладины, — вскинулся я. — Насколько я понял, они тоже подчиняются заповеди «не убей».
— Остановить заблудших можно не только смертью.
— Понятно. Когда в Мирограде объявляется маньяк, какой-нибудь крутой паладин залавливает его и читает нотации о хорошем поведении, пока бедняга не спятит, или не пойдет сдаваться инквизиторам добровольно, и с песней.
— Многие, кто раскаялся добровольно, позже стали верными служителями Эльдила, либо просто хорошими людьми.
— Значит я прав! — от смеха я уже не смог продолжить разговор в тот день.
Миша. Май 5374 года
После первого разговора я часто встречался со священником у него дома, за чашкой чая.
— Помнишь, когда-то я признался тебе, что убивал, — сказал он мне однажды. — Но это был не единственный мой смертный грех. Я ненавидел… я люто ненавидел и не слушал оправдания других.
— Это ошибка свойственна многим, святой отец. Теперь Вы на пути добра, по-моему, это главное.
— Но возможно, сын мой, что зло, которое я породил, живет до сих пор. И эта мысль не дает мне покоя. Хотя те, кого я оставил, не считали мои действия злом. По крайней мере, власть так не считала…
— Как это может быть, святой отец? Если зло не есть зло, то тогда и добро может не быть добром…
— Все мы разные… даже боги у нас разные. Судим мы тоже различно. И то, что одни считают добром, другие называют злом…
— Но я понимаю добро и зло как абсолют… Разве…
— Мы воспринимаем так же… Но многие считают эти понятия относительными.
— Например?
— Смертная казнь. Это зло, убийство. Но некоторые считают ее добром, ибо в мире становиться меньше творцов зла. Таково, например, мнение инквизиторов.
— Но ведь те, кто приговаривают и исполняют этот приговор, сами ступают на дорогу зла… разве нельзя было попробовать заглушить зло преступника, вернуть его на путь истинный?
— Не многие могут судить с позиции Эльдила, если их самих коснулась беда. Даже боги, а они ведь гораздо мудрее нас.
— Но те же инквизиторы, разве они не понимают, что, карая, вступают на путь зла?
