* * *
Замазав и припудрив побои, закрыв тёмными очками синяки под глазами, преподаватель марксистско-ленинской философии предстал перед студентами. Тёмные очки придавали преподавателю схожесть с рок-звездой, что вызывало в аудитории смешки и улыбки. Ему казалось, что эти молодые жеребцы знают откуда-то про его трагедию, и поэтому не могут сдержать смех. Однако более всего его поражала Маша, которая не сводила с него своих огромных чёрных глаз. Пётр Петрович понимал, что никто не мог знать про то, что его побила жена, а уж тем более про сон, но мысли о том, что его ночные приключения не являются тайной, всё равно терзали его. После лекции он подошёл к Маше.
– Задержитесь, пожалуйста, – попросил Пётр Петрович.
– Я? – удивилась Маша.
– Да, вы. Всего на пару минут.
Преподаватель стоял у девушки и ждал, когда остальные студенты выйдут из аудитории. Что касается студентов, то им не очень-то хотелось это делать. Они намеренно долго собирали свои сумки, искали что-то и ждали кого-то. Однако сколько бы они ни возились, аудиторию пришлось всё же покинуть. Но студенты не были бы студентами, если бы сдались и ушли домой, не удовлетворив своего любопытства. В коридоре практически вся группа стояла у дверей аудитории. Наташа, согнувшись, заняла позицию у замочной скважины и комментировала для любопытных всё, что происходило за дверью.
– Вы хотели у меня что-то спросить? – сказал Пётр Петрович, когда они с Машей остались наедине.
– Да.
– Спрашивайте, я слушаю вас.
– Я хотела спросить вас про сон, – сказала девушка.
От этих слов по спине у Петра Петровича побежали мурашки.
– Какой сон? – переспросил он.
– Помните, вам этот вопрос задавал Смирнов, которого за это вы выгнали из института.
– Лично я его из института не выгонял, – стал оправдываться философ.
– Не будем про это. Я ведь задала вопрос про сон, а не про Смирнова.
– Я не понял вопроса.
– Смирнов предположил, что события во сне являются такой же реальностью, как и те, что происходят наяву. Вы тогда не ответили на его вопрос.
Преподаватель ожидал всего, чего угодно, но только не таких вопросов. Он слегка замешкался, но тут же нашёлся, что ответить.
– Неужели на такие вопросы следует отвечать? Даже ребёнок знает, что сон – это продукт мозговой деятельности. Смирнов тоже это знал. Он просто решил поиздеваться надо мной, за что и поплатился.
– Выходит, и тот римлянин, и я – тоже продукты мозговой деятельности? – Маша смотрела на философа, не моргая.
