— Откуда Белугин брал информацию? — спросил Гольцов, когда разговор перешел к интересующему его делу.
— Ему сливали, — спокойно ответил редактор.
— Кто?
— Разные люди. Я всех не помню. Один примелькался, молодой человек. Всегда в хороших костюмах. У него густые брови, сросшиеся на переносице забавно, как галочка или силуэт чайки, который рисуют на афишах. Потому я и запомнил его.
— Как его звали? Где он работал? — Гольцов спрашивал мягко и с интересом, как любознательный студент уточняет у профессора детали его лекции.
— Не знаю. Насколько я понимаю, в вашей службе тоже не принято раскрывать источники информации? Вот и Белугин не особо распространялся про своих людей.
— А какие у них были мотивы? Почему они приходили в газету? — Прямолинейность вопросов смягчалась тоном непонимающего студента, который уважает профессора, восхищается его знаниями и очень хочет разобраться. Но ничего не понимает.
— Кому-то мы платили за интересную информацию. Но деньги были небольшие — не озолотишься. Большинство людей сливали компромат, преследуя какие-то свои цели. — В голосе Андреева были покровительственные нотки, как у доброго профессора, растолковывающего урок.
Это был не допрос, даже не дружеская беседа, а именно консультация. В глубине души Андрееву это даже льстило: у него спрашивали совета как у признанного специалиста (каким он действительно был), и не кто-нибудь, а представитель Интерпола (тоже неплохо звучало). Что же касается дела Белугина, так в нем у Андреева не было никакой личной заинтересованности. Просто история, случившаяся на его глазах. Да, знал парня. Да, жалко его. Ну и что?
— С кем Дима дружил в редакции? — поинтересовался Георгий.
— Ни с кем.
— Вот как? — удивился Гольцов.
— А чему вы удивляетесь? Хотите ром?
Официантка принесла на подносе две рюмки с желтоватой жидкостью и тарелочку с нарезанным лимоном. Гольцов отказался. Редактор залпом выпил одну рюмку. Поставил перед собой вторую.
— Белугин пришел с улицы, по объявлению, — произнес он, закусывая лимоном. — К тому же он закончил инженерный вуз. А большинство мальчиков и девочек «Молодежки» пришли в газету с журфака МГУ. Они в штыки встретили Диму. А Петр Тинкин до сих пор помнит первую заметку Белугина…
Сентябрь 1992 года.
Молодой человек, на первый взгляд совсем еще мальчишка, отметил пропуск у охранника.
— Куда дальше идти?
— Прямо и направо. — Мужчина в черной форме махнул рукой в глубь коридора.
Длинный коридор редакции напомнил пассажирский корабль, какой ходит по Волге. Такой же серо-желтый палас и полированные двери кабинетов-кают.
