К позициям секеев медленно приближалась румынская конница. Стрелки в панике побросали оружие и, подняв руки, приготовились сдаться в плен.
26 апреля, за день до того, как секейскую дивизию должна была сменить на передовой 1-я стрелковая дпвизия, она сложила оружие. Румынские интервенты взяли в плен более десяти тысяч солдат, захватили оружие и боеприпасы. В линии фронта красных была пробита огромная брешь, сквозь которую войска противника хлынули в глубь Затисья. Штромфельду ничего не оставалось, как организованно отвести войска за Тису.
— Если нам удастся быстро переправить армию через реку, — говорил он, — мы сумеем оторваться от румын. У них слишком растянуты коммуникации. За несколько дней мы перегруппируем силы и, опираясь на плацдарм под Сольноком, в любое время сможем вернуться на прежние рубежи.
Войска под командованием Поганя прикрывали переправу. Кроме регулярных частей, здесь сражался Чепельский батальон рабочих-добровольцев и вооруженный отряд ниредьхазских рабочих. Они поистине творили чудеса, отбивая атаки противника, стремившегося к переправе. А в самые тяжелые моменты на ближних подступах к Сольноку появлялся спецпоезд. Бойцы в черных кожанках вели из окон ружейный огонь. Строчили четыре пулемета, с платформы палили пушки. В эти дни у всех на устах была фраза: «Это Самуэли со своим бронепоездом…» Одни произносили ее с надеждой, другие — с ужасом. Красноармейцы, к которым он приходил на выручку, ликовали, противник в панике отступал, принимая спецпоезд чрезвычайного трибунала за бронепоезд…
К исходу 29 апреля все воинские части переправились через Тису, и спецпоозд Тибора Самуэли прибыл на станцию Сольнок. На соседнем пути стоял бывший королевский поезд.
В вагон Самуэли вошел адъютант Бёма.
— Товарищ народный комиссар, командующий просит вас к себе, — сказал он и щелкнул каблуками.
Бём принял Самуэли в салон-вагоне из красного дерева. Он заговорил церемонно и величественно:
— Правительственный Совет поручил мне выяснить, как вы отнесетесь к тому, если в интересах соглашения с Антантой вам, товарищ Самуэли, придется выйти из правительства?
«Всякий кулик в своем болоте велик…» — вспомнил Самуэли народную поговорку и вдруг ощутил брезгливую неприязнь к этому человеку. Но он спокойно, ничем не выдавая своего раздражения, поднялся с кресла, обитого красным плюшем, и ответил:
— Если этого требуют интересы дела, я, разумеется, готов уйти в любую минуту.
А через полчаса, когда телефонный аппарат в спецпоезде подключили к сети, Самуэли то же самое повторил Бела Куну:
