Последние известия завершились могучей и властной мелодией:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой…
Тихо вышли из комнаты, пошли молча. У поворота постояли, выкурили по папироске и так же молча пошли к навесу, где стоял трактор. Владо сел на перекладину, а Иван кинул окурок, схватил тряпку и стал старательно вытирать машину. Поднял капот и продолжал работу.
Владо подошёл поближе, положил руку на стальное плечо трактора.
— Твои уже под Харьковом бьются, братушка. Уже пять дней сражаются. А ты, так сказать, остался в тылу…
— Мой тёзка сегодня тридцать гектаров вспахал, хоть и не на фронте, — отозвался Иван.
— Ты ему скажи, своему тёзке: «Я не боюсь, парень. Русские поили коней из Дуная и будут поить».
…Бай Владо кончил подметать канцелярию в школе, поставил метёлку в угол и перенёс стул к шкафу. Погасил лампу. Поглядел в окно на притихшую улицу, на цыпочках подошёл к стулу, встал на него и снял со шкафа упакованный в чёрное стеклограф. Повернул два раза ключ и вышел. Улица была безлюдной. Владо подошёл к своему дому, отворил дверь в сени и без шума разул грязные ботинки. Но его жена и ещё один человек, притаившийся на чердаке, сразу же услыхали.
— Владо, собрать тебе поужинать?
— Нет, я не хочу есть. Ребятишек и товарища Камена накормила?
— Да.
— Тогда ложись спать.
— Лечь-то я лягу, а вот заснуть-то мне как? — вздохнула жена и, отворив низенькую дверь, пошла в соседнюю каморку.
Чердачная лесенка скрипнула, по ней ловко спускался высокий и статный мужчина лет тридцати пяти.
— Принёс?
— Всё в порядке.
— Кто-нибудь сторожит снаружи?
— Васко на улице. Будь спокоен, врасплох не застанут.
Завесили окна двумя тёмными тряпками. Зажгли керосиновую лампу. Бледный огонёк осветил комнату, в которой стояли старинный, во всю стену, шкаф, стол, два стула и большой глиняный кувшин для воды.
Камен положил на стол пакет, который он притащил с чердака. Снял куртку, швырнул её на стул, закатал рукава рубашки и стал распаковывать стеклограф.
Владо тоже знал своё дело. Он стал подавать ему чистые листы, а затем брал отпечатанные и складывал стопкой.
Камен проглядел первые листы и остался доволен. Некоторое время работали молча.
Через полчаса поменялись местами. Владо взял в руки валик, а Камен стал подавать ему листы.
Владо накладывал лист на матрицу и прокатывал по нему валиком. Камен брал этот лист и тискал заглавие, вырезанное на деревянной трафаретке.
Один номер газеты был готов.
И ещё один. И ещё один.
