. Но мир вокруг него ни разу не начинал
звенеть так, как сегодня
звенел вокруг тебя.
— Ох, — сказал Ронди Рифмач, — что ж с головой-то?.. Ох… О чем вы тут вообще толкуете, а?
Он кое-как перекатился на бок, со стоном заставил себя подняться на четвереньки, потом аккуратно, с преувеличенной осторожностью, выпрямился. Руки у него дрожали, безымянный палец на левой руке скрючило.
— Не то чтоб я никогда не спал на полу… но этот как-то по-особому жестковат… не обижайся, хозяин. Голова просто раска…
Мастер дороги резко шагнул к нему и наотмашь ударил по губам.
Ронди обиженно поморгал.
— Все-таки, — сказал он неразборчиво, — все-таки обиделся, да?
— Просто будь осторожней со словами. Сядь пока на лавку. Как себя чувствуешь?
— Как будто только что из могилы.
Мастер кивнул:
— С остальными будет так же. Но вам еще повезло. Каждый из вас зачем-то нужен в этой истории. Ты — чтобы засвидетельствовать. Принц — чтобы знать и когда-нибудь в будущем повторить то, что сделал и сделает король. А старик…
— Кому… — приглушенным голосом спросил Ронди, — кому… ох… нужен?
Ответить мастер дороги не успел: Стерх, все это время тихо и смирно лежавший рядом с принцем, вдруг захрипел и забился в конвульсиях.
10
Рассвет пришел незамеченным: они просто были слишком заняты и не обращали внимание на то, что творилось за окном. Стерх метался, глухо бил пятками в пол, всхлипывал по-мальчишечьи…
Принца он задел рукой — случайно хлопнул ладонью по плечу, и теперь принц двигался, чуть скособочившись. Вообще от них с Ронди было мало толку: после пробуждения оба чувствовали себя восставшими из могил покойниками.
В итоге Стерхом занимались король и мастер дороги: кое-как связали, сунули в рот ложку, чтобы не прикусил себе язык… Дочка мастера, конечно, проснулась и пыталась им помочь, но ей велели не мешаться под ногами.
— Приготовь колыбель, — велел мастер. — А вы, двое, не сидите сиднем, подсобите. Да не нам — ей!
В спальне было темно, девушка обошла кровать и распахнула ставни, затем другие…
— Вынимайте все, — сказала. — Складывайте на пол. Я приготовлю пеленки.
Сверху в колыбели лежал старческий посох из потемневшего за годы дерева. Легкий и прочный, он на удивление ладно лег в ладонь. Затем — платок, пушистый, пленительно теплый. Лук, покрытый лазурным лаком. Головоломка из латунных колец. Лошадка с шарнирными ножками и головой. Сплетенная из лозы куколка.
Рифмач двигался как будто через силу. Вдруг он остановился и повернулся к дочке мастера.
