Маги, превратившись в драконов, воспарили в небо. Вот-вот начнется самое захватывающее — и надо же такому случиться: именно сейчас мочевой пузырь хозяина решил, что от выпитого пива надобно срочно избавиться! До отхожего места бежать недалеко, но оно на задворках, оттуда поля не видать! Ай, да что за дело, можно б выйти и под стеночкой… того… но ведь отвернуться нельзя, самое же интересное! Ночь на дворе, значит, вот-вот всё решится.
Ах, нельзя отворачиваться!
Ой, терпеть больше нет сил!
— Вы, хозяин, вышли бы, не страдали, — подал голос старший из троих. — Клянусь, за это время ничего особенного не случится.
— Ага, не случится! — запальчиво воскликнул тот. — Неужели не знаете: когда отворачиваешься, все самое главное и происходит!
И тут же, не выдержав, махнул рукой, ругнулся вполголоса и побежал к двери, неуклюже переставляя ноги.
Выскочил.
Зажурчал.
Дверь за ним с тихим хлопком закрылась, и засов сам собою скользнул в пазы.
— Недоверчивый народ, — посетовал тот из посетителей, что был помоложе.
Третий, совсем мальчишка, дерзко хмыкнул и потянулся за очередным куском пирога с бараниной. Он, мальчишка, вообще все время молчал и работал челюстями, как и полагается воспитанным, неглупым слугам.
— Обратно ломиться-то не станет? — спросил тот, что помоложе.
— Нет, — ответил седой. — Он будет поединок досматривать и на какое-то время обо всем забудет. А потом — забудет только про нас, я сделаю, не впервые. — Седой усмехнулся: — Дед у него, помню, был с махонькой искрой таланта, всегда ухитрялся что-нибудь да вспомнить. Встретит меня на улице, робеет спрашивать, но — любопытный! — уходить тоже не хочет. Так и стоит, смотрит мне вслед, пока не уйду. Однажды я решил подразнить его, спросил: «Чего задумался, Илиах?» — «Да вот, магистр, не знаю, то ли схожу я с ума, то ли не схожу. Вспоминается что-то… но, если не схожу, значит, так вы сами хотели. Я уж спрашивать о том не буду, вы просто ответьте: заразился я безумием или нет».
— И что ты ответил?
— Пообещал: если он действительно начнет сходить с ума, я ему об этом сообщу. — И старик громко захохотал.
Его собеседник тряхнул копной рыжих волос:
— Забавно. С этим так же поступишь, если что-нибудь вспомнит?
— Не вспомнит. Но и рисковать я бы не хотел. Если придется вымарывать из его памяти слишком многое, можно навредить, а это ни к чему. Знаешь, какое первое правило свинопаса? «Дорожи каждым своим подопечным!» Так что, — подытожил седой, — давай-ка займемся делом. Драконы продержатся в небе еще какое-то время, потом будут фениксы, а дальше, надеюсь, итог станет ясен, и мы просто отобразим его в зримых образах.
