Выбравшись, наконец, от хозяина, Афанасий говорит Сереге:
— Он нас, пожалуй, чуть не за бояр принял. Худо.
— Почему худо? — возражает Копылов. — Хор-р-роший человек Магомед. И Дербент хороший. И море… Да! Будем тут жить… Ишака купим, гору купим…
Но, выспавшись, и Копылов соображает, что ошибка хозяина, в которой они неповинны, может отозваться им лихом.
— И за трапезу сдерет, и за сено сдерет! — догадывается он.
Солнце уже высоко. В караван-сарай входит Юсуф с целым мешком одежды.
— Хасан-бек прислал тебе! — говорит он Никитину.
В мешке два красивых шелковых халата, исподнее, широченные штаны чудного покроя, хорошие мягкие сапоги.
Сняв русскую одежду, Никитин и Копылов переодеваются. Новый наряд меняет обоих до неузнаваемости.
— Совсем восточный человек! — довольно улыбается Юсуф. На открытом лице шемаханца откровенная радость за своих новых друзей, за Хасан-бека, так щедро отблагодарившего их.
Мазендаранец Али, смеясь, кивает головой:
— Якши! Якши!
— Где Хасан-бек? — спрашивает Никитин. — Проведешь?
— Пойдем. Хоть сейчас.
— Али, — окликает Никитин мазендаранца, — ваших людей двое было во второй лодке?
— Двое.
— Ну, добро… Пошли, Юсуф.
Магомед, увидев Никитина в шелковом халате, разевает рот, начинает медленно таять.
Город малолюден, некоторые дома покинуты. Заборы кое-где разрушены. Видны кварталы, где о жилье напоминают только глиняные развалины. Лавок мало. На небольших площадях уныло зияют пустые водоемы.
— А не много народу здесь! — говорит Никитин Юсуфу.
— В верхнем городе больше, — отзывается тот. — Да чего же ты хочешь? Теперь все корабли идут в Баку, там лучше гавань, надежней укрепления. А человек ищет, где жизнь легче. Вот и пустеет Дербент. И рынок здесь невелик.
— Ты сам-то отсюда?
— Нет. У меня родные в Шемахе.
Дом посла приметен. Он обнесен не глиняной, а каменной стеной, растянувшейся на полквартала и упирающейся во двор мечети. У ворот стоят стражи с кривыми саблями
Дом стоит в глубине сада. Он белоснежен, длинен, обведен со всех сторон гульбищем без перильцев. Окна и дверь дома узки.
Хасан-бек, окруженный телохранителями, беседует с человеком в боярском одеянии. Оба поворачиваются к вошедшим в сад.
Обойдя каменный бассейн с фонтанчиком, Никитин приблизился к дому.
Юсуф застыл, согнувшись в поклоне. Никитин, коснувшись рукой земли, выпрямил спину.
Хасан-бек важен. На нем красный с золотом халат, голова обвернута пышной чалмой с драгоценным алым камнем.
Боярин Папин невысок, черняв. Глаза его быстры. На боярской одежде жемчуга и самоцветы. Рука запущена в бороду.
