Первая неделя добровольной эмиграции прошла прекрасно. Я ее не помню. Первое отчетливое воспоминание – я фотографирую. Прячусь в какой-то подворотне и ловлю момент, когда улица опустеет. Все снимки с попавшими в кадр людьми я выбраковываю. Вечером я валюсь с ног от усталости. Это очень хорошо – так уставать. Отвлекает от мыслей, и камера делает мое гуляние по улицам осмысленным.
Камеру я достала в первое же мое бритое утро. А может быть и не в первое. Не помню точно. Помню, что достала после того, как мне приснился сон. Мне приснилось детство. Лето. Солнце. Деревенский дом. Я году в шестом своей жизни и уже проделала нетипичный для городского ребенка путь – забралась на низкий забор палисадника, с него на деревянный почтовый ящик, прибитый к забору со стороны двора и с улицы совершенно незаметный. На улице – щель. А со двора – удобная ступенька, чтобы с забора палисадника забраться на самую верхотуру – ворота. И вот я наверху. На длинной части, под которой сами ворота, – очень неуютно. Здесь узко и длинно – а потому страшно, что можно упасть. А на короткой части, которая над калиткой, – вполне комфортно. Соотношение ширины и длины доски такое, что опасности упасть, кажется, нет совсем. Я сижу над калиткой, болтаю ногами и смотрю по сторонам. Вижу всё то, что видела много раз. Вот навалены бревна, вот стоит машина. Вот растут кусты, а вот – противоположная сторона улицы. Но смотрю я с высоты двух с лишним метров от земли. Сказать, что предметы изменились – нельзя. Но и прежними они не выглядят. Они стали меньше размерами и оказались где-то внизу. Что-то меняется внутри, чувствую, что нахожусь на пороге открытия.
Я вижу яблоню. Ее крона оказалась как раз на уровне моих глаз. Я понимаю, что яблоня смотрит на всё по-другому. Не так, как я, когда на земле прыгаю через скакалку. Я понимаю, что вид зависит от угла зрения. Быстро и бесстрашно, потому что я проверяю научную гипотезу, я спускаюсь на землю. Мир меняется на моих глазах. Я закрываю рот руками, чтобы не закричать, что угол зрения теперь в моей власти! Я могу видеть всё так, как видит ботва морковки, а могу – как цветки яблони. Ляг на землю. Залезь на забор. Просто подними глаза и проведи взглядом линию вокруг себя, выше, чем смотришь обычно, сантиметров на пятнадцать-двадцать. Ты увидишь совсем иной мир. Я увидела, что с ворот при желании можно забраться на крышу, но меня вовремя сняли с забора и больше не давали вертеть углом зрения, как мне заблагорассудится.
