Я проснулась и вспомнила то детское чувство господства над углом зрения и достала камеру. Снимала крупные планы и панорамные картинки. Несколько раз меняла дистанцию – снимала, снимала – до десятка кадров одного и того же дома. И поняла, что получается серия. Три или пять планов. Первый – крупный план какого-то кирпича, лица скульптуры, фрагмента кованой решетки. Второй кадр – дом целиком в ракурсе, отражающим его характер. Одно здание куда-то убегает вдоль улицы, другое ускользает, третье пятится, а четвертое стоит намертво, и никуда никто его не сдвинет. Последний – панорама улицы, где одни дома говорят друг с другом, другие только слушают, третьи никак не участвуют в общении. И только людей на моих снимках не было. Их время еще не пришло.
Конечно, были отступления. Я и не заметила, как на моих снимках появились первые лица. Для меня они были больше, чем люди, – мои утренние французы. Другие дома жили своей жизнью, отдельной от жизни людей, проживающих в них. Мои же утренние французы были неотделимы от булочной! А не снимать булочную – было выше моих сил.
Что такое фронда? Фронда во Франции сегодня? Я знаю. Не иметь в доме сыра – вот что такое фронда во Франции сегодня. У меня не было сыра в доме. В холодильнике ютился маленький кусочек соленого сливочного масла.
Я жила в крохотной студии на втором этаже. На первом этаже жила бодрая французская семья булочника. Булочная располагалась ровно под квартирой булочника. Ранним утром меня будил запах свежего хлеба и круасанов. Я просыпалась оттого, что начинало сосать в желудке. Потом утро продолжалось круасаном с соленым маслом и сладким черным кофе. Утренний круасан доставался мне за труды. Я умывалась, спускалась вниз в булочную и пела:
– С добрым утром, любимая! Милая ты моя! – пела очень бодро, сверкая своей лысиной.
В утро дебюта булочник и его семейство пришли в ужас. Потом они сообразили, что это не ограбление, что я всего лишь улыбаюсь и пою песню. Никакой другой текст в тот момент мне не пришел в голову, и мне пришлось повторить песню, и во второй раз сбиваясь и забывая слова. Я раскланялась второй раз и приготовилась затянуть песню по новой, но тут раздались аплодисменты и мне преподнесли горячий круасан с шоколадом.
На следующее утро мы познакомились. Все в этой семье были Жубо, и все пекли хлеб и круасаны, начиная с раннего детства. Они в равной степени гордились тремя вещами. Первое, что они – французы. Второй предмет гордости – фамилия Жубо. Третье – это ремесло пекаря. Они не ходили в церковь, потому что всегда были заняты с раннего утра – и в воскресные дни, и в праздники. Но они были глубоко верующими людьми. Они передавали из поколения в поколение молитву Жубо, в которой благодарили Бога за то, что родились французами по фамилии Жубо и имеют дар печь хлеб.
