Голубев в Неву приводнился, вылезли они из самолета и стороны перепутали, где свои, а где немцы. Наши кричат: «Давай к нам!», и немцы тоже кричат, и они в сторону немцев погребли. Наши начали русский язык применять, они поняли, что ошиблись и повернули обратно. Немцы стали стрелять, и Кольку Смирнова, стрелка^радиста, в ногу ранили, а он в том бою как раз самолет сбил.
Нам тоже досталось — снарядом всю носовую часть снесло, и у меня ноги с педалями почти что на улице оказались, а я еще как на грех очки не взял. Фонарь-то цел, только я как в аэродинамической трубе оказался, слезы текут, почти ничего не вижу. Снаряд в центральный радиощиток попал — как только меня не задел! Вся электрочасть отказана, на приборной доске только компас и указатель скорости работают, а к этому времени мы уже одни остались. Кричу штурману: курс на аэродром! Это, значит, чтобы он мне подсказывал направление. Высота постепенно падает, а у меня еще три бомбы не сброшены. А все было на глазах наших солдат. Тяну, а бомбы не бросаю, чтобы в своих не попасть, а то точно решат, что немец, и добьют. Ну, долетели. Шасси, ясное дело, не выходит, так я с этими бомбами на одном моторе на брюхо и сел, да так удачно, что даже лопасти не повредил. Мне-то для аварийного выпуска надо было еще круг сделать и рычагом гидравлику прокачать, а какой тут второй круг? Только сели, вылезли, подбегает посыльный: иди, мол, к командиру. Курочкин на меня как начал орать, почему, мол, бомбы не сбросил. А как тут сбросишь, когда я к аэродрому с высотой семь метров подошел? Сами бы на них и подорвались! Машину, кстати, после этого вылета все-таки сумели восстановить».
После 11 августа 73 БАП был временно освобожден от боевых вылетов. В состав полка передали эскадрилью Пе-2, после чего он стал фактически двухэскадрильным. Иван Кабаков был переведен во 2-ю АЭ, которой командовал вновь прибывший майор Ерохин. С начала сентября 1942 года боевая работа возобновилась. 73 БАП еще с весны базировался теперь на аэродроме Русская Гражданка, недалеко от печально известного Пискаревского кладбища. Летное поле представляло собой бывшие огороды, наскоро укатанные под аэродром. В условиях дождливой даже летом ленинградской погоды взлетать с такой площадки Пе-2 могли лишь порожняком, поэтому каждый боевой вылет начинался с того, что самолеты отправлялись за бомбами на аэродром Приютино в сторону Ладожского озера, где базировались братские 1 Гв. МТАП и 51 МТАП, летавшие в то время на Ил-4.
