— Я тоже сомневаюсь, чтобы матросы вот так просто поверили в наши с вами демократические устремления. И чтобы они поверили, необходимо сделать шаги, которые нас все равно заставят сделать.
Он выдержал паузу, подчеркивая ею, что сейчас будет говорить о каких‑то важных мерах, намеченных командованием. Эти меры были заранее обсуждены и взвешены командованием.
— Очевидно, надо провести отмену титулования офицеров, обязательное обращение к матросам на «вы»…
Опять не выдержал Терещенко:
—< Не лучше ли сразу нам начать обращаться к матросу «вашскородь Митюха Иванов»? Или «ваше сиятельство»?
Но на этот раз никто не поддержал Терещенко. Все уже начали догадываться, что уступки матросам, в сущности, незначительны, и дай бог, чтобы только ими и отделаться, удержать матросов от активных выступлений вместе с городскими бунтовщиками.
2
Собрание проходило на шкафуте, из всех кубриков стащили сюда банки, но их все равно не хватило — матросы лепились по надстройкам, на кожухе машинного отделения, даже на трубе. Офицеры все, кроме сбежавшего куда‑то Поликарпова, сидели в переднем ряду — молчаливые, поникшие, старавшиеся не глядеть друг другу в лицо. Должно быть, они стыдились, что пришли сюда. Но таков был приказ командира.
Барон Осинский, сидевший в президиуме, тоже не поднимал глаз от стола, хотя в данный момент испытывал даже некоторое удовлетворение: он не надеялся, что его пригласят в президиум. Но кочегар Заикин, верховодивший тут, жестом указал ему на стул, и барону ничего не оставалось делать, как сесть. Это не вызвало никакой реакции, матросы продолжали галдеть, как будто и не заметили появления командира. Теперь Осинский опасался, что ему же и придется руководить этим сборищем. Но тут к столу подошел матрос Клямин и, откашлявшись, сказал:
— Ну дак чо, начнем, што ли?
— Давай, Афоня, открывай!
Матросы враз притихли, а Клямин, опять откашлявшись, сказал:
— Так што Николай говорить будет. Вы там, на трубе, не ерзайте, сукины дети, сажа сыплется. Говори, Николай.
Заикин поднялся из‑за стола, одернул бушлат.
— Товарищи! Царское самодержавие свергнуто. Ну да вы это знаете, повторять не стану. А вот что дальше будет, это вам, наверное, интересно знать. Так ведь?
— Верно!
— Дуй все как есть!
— Ты давай без загадок!
Заикин поднял руку, и матросы успокоились.
— А дальше бабушка надвое сказала. Либо власть перейдет в руки трудящегося народа — и тогда конец войне, землю крестьянам, заводы рабочим, а свобода — всем. Либо власть захватят помещики и капиталисты — и тогда опять война, опять земля у помещиков, заводы у капиталистов, опять тюрьмы, виселицы, военно — полевой суд, офицерские зуботычины и линьком по заднице — в кровь, до полусмерти, до смерти.
