— Чечня? — спросила она.
— Да.
— Что?
Он не ответил.
— Понимаю, — сказала Рахиль. — Мне лучше не знать?
— Да. Ты не ответила на мой вопрос.
— Ты знаешь ответ. Хочешь, чтобы я сказала?
— Хочу.
— Каждый день из этих лет был для меня счастьем. Если сегодня все кончится, мне будет чем жить всю оставшуюся жизнь. Ты это хотел услышать?
— Почему ты вышла за меня замуж?
— Я устала жить среди людей, которые всего боятся. Меня тошнило от осторожных еврейских юношей. От русских, которые видели во мне возможность уехать по еврейской визе, меня тоже тошнило.
— Это не ответ! — запротестовал Асланбек. — Это доказательство от противного!
— Мы вовремя встретились. Я тоже поверила, что Бог есть. Это ответ?
— Да, — сказал Асланбек. — Да.
— А теперь я тебе скажу, чего хотят евреи. Они хотят, чтобы ты всегда был тем человеком, которого я полюбила двенадцать лет назад, хоть он и обманул меня самым бессовестным образом.
— Я тебя обманул? — возмутился Асланбек. — Чем я тебя обманул?
— Вероятность нашей встречи в метро была не один на десять в девятой степени, а всего лишь один на десять в шестой. И не спорь. Мне посчитали это ребята с кафедры математики.
— Я не обманул! Я немножко ошибся! Я волновался, поэтому немножко ошибся!.. Рахиль, мне пора.
— Уже? — упавшим голосом спросила она.
— Да. Самолет в двадцать два тридцать.
— Куда?
— В Вену. Но ты этого не знаешь.
— Что я знаю?
— Ничего. Чеченские мужчины не посвящают женщин в свои дела.
— Иди, — сказала она. — Я верю, что ты знаешь, что делаешь. Не думай ни о чем. Думай только о том, чтобы ты мог прямо смотреть в глаза нашему сыну.
— Спасибо, — растроганно проговорил Асланбек. — Ты ответила, как настоящая чеченская женщина.
— Господи, как ты меня достал своими чеченскими женщинами! Так ответила бы тебе любая настоящая женщина!
«Ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна, очи твои голубиные».
«Ты прекрасен, возлюбленный мой, ты прекрасен, ты пасешь среди лилий».
