На моих глазах разыгралась одна закулисная трагикомедия. У известной певицы, г-жи Угетт [7] , был муж, теперь уже умерший. Он боготворил свою жену и дорого купил свое счастье: убил на дуэли соперника. В «Фра-Дьяволо» [8] тенор должен был поцеловать г-жу Угетт, игравшую Розину.
– Я не позволю моей жене целоваться! – объявил на репетиции «г. Угетт».
Фамилия этого злосчастного инженера была как-то иначе, но его звали по фамилии жены: мужья знаменитых актрис выходят за своих жен замуж. Даже маркиза де-Ко звали «маркизом де-Патти». [9]
– Что вы? Как не позволите?! – заспорил режиссёр.
– А так и не позволю. Стану в кулисе с револьвером, – и если этот господин позволит себе поцеловать мою жену, – пущу ему пулю в лоб.
– Да ведь по пьесе нужно!
– А мне какое дело?
– Если вы мешаете своей жене играть, – мы нарушим контракт.
– И нарушайте контракт!
– Неустойку взыщем.
– И взыскивайте неустойку. А целовать моей жены никому не позволю.
Это было смешно, это было «очень несчастно», – но совершенно логично, твердо и с характером.
Муж, который видит, что его жена увлекается другим и говорит себе:
– Праздники… Репертуар… Как же я ее увезу?.. А антреприза что будет делать?..
Это уже та мягкость, которая переходит в дряблость, никуда негодность характера.
Дней десять, кажется, томится г. Малов, наблюдая, как его жена и Рощин увлекаются друг другом. Бедняга мучается, действительно, ужасно. Он посылает телеграмму:
– «Молитесь за меня, я погибаю».
Эти слабохарактерные люди вечно вспоминают только о себе, вечно жалеют себя.
Нет ничего тяжелее, невозможнее для бесхарактерного человека, как взглянуть в глаза действительности. Они доказывают себе, мучительно, неопровержимо доказывают, что действительность ужасна. И лишь только докажут, начинают отбрыкиваться от нее и руками, и ногами:
– Нет, нет! Это не так! Это не так!
В этом проходит все время г. Малова. Он, мучаясь сам, копается в том, что пред ним происходит. Бесхарактерные люди ужасно любят себя мучить. Так же, как себя жалеть. Он подмечает каждое слово, каждый взгляд. То собирает, подтасовывает факты за свои подозрения, то – против. И делает, предпринимает что-нибудь?
Ничего.
Он ни разу не решился даже «объясниться» с Рощиным, твердо и решительно сказать ему:
– Уйди!
Хоть просто выяснить истину. Это самое страшное для таких людей, они больше всего боятся открыть истину:
– А вдруг она окажется ужасной?!
Безумно ревнуя Рощина к жене, он продолжает ему говорить «ты», дружески жмет ему руку, принимает у себя.
