В последние дни стало тепло, как иногда бывает вдруг аномально тепло в Москве на несколько дней. Ты знаешь, что через пару недель может закрутить метель, но эти дни путают все карты, и ты с надеждой думаешь, что, может, климат и вправду потеплел?
Лето ждет меня, чтобы уйти вместе. Я вдруг понимаю это, значит, надо собираться.
Я приехал в Д. в субботу, часов в девять. Уже стемнело, вечер был, и шашлычный дым растекался между домами и залезал на железнодорожные пути. Улицы в городе почти пусты, в Ботаническом в полном молчании крутились велосипедисты, и один подросток в черной куртке никак не находил себе компанию и ехал то за мной, то пристроился потом к молодой женщине и тащился за ней хвостиком. В Ботаническом в первый раз вспомнилась Лена, потому что мы тут не были – я хотел показать ей японский садик, но так и не собрались. На обочине шоссе стояла девочка, видимо, новенькая, без обычной усталости на лице. В темном джинсовом костюме, будто и не отсюда, а так – просто попросили постоять. И вожделение к ней – как жалость. Поцеловать и по головке погладить. Денег нет. В кредит не обслуживают.
Будильник ставлю на три и, вместо того чтобы лечь спать, сижу перед телевизором. Ничего интересного. Ложусь пол-одиннадцатого, балкон открыт, душно, батареи уже топят, и когда почти засыпаю – снова влезает в мысли Лена. Какой-то разговор, полуосенний лес, а потом как будто на Елагином острове в Питере – мохнатые розовые метелки, забыл, как называется растение, покосившаяся ель и липы… Я открываю глаза и понимаю, что спал две или три минуты. Но что-то из только что увиденного не могу уже вспомнить, только остался тихий укол счастья. И становится неприятно, что она достала меня и здесь, и теперь.
Я звонил ей несколько дней назад, в ответ на ее звонок, который я пропустил. Никто не подошел. Наверно, она просто ошиблась тогда номером, нажала не ту кнопку. И если бы даже подошла, что бы изменилось? Наверно, уже ничего. «Извини, я ошиблась. Да, все хорошо, – голос, так быстро ставший чужим. – Я была рада тебя слышать».
Мне был сон, что сейчас середина ноября. Очень тепло, и я спускаюсь босиком, с тобой с Воробьевых гор по широкой лестнице, какой там никогда не было.
В три встаю, мне больше ничего не снится, и около часа уходит на сборы, я не могу сообразить: надо ли мне позавтракать или не надо, стоит ли чистить зубы или сойдет и так. Почему-то волнуюсь. Все окна в домах темны. Стараюсь не шуметь, открываю дверь и тут вспоминаю про скрипящую педаль. Масла, как назло, нет. Бутылку из-под подсолнечного выкинул на той неделе. Смазываю сливочным, хотя понимаю, что это, видимо, ничего не даст.
