Однако ведь от этой странной горы до моря две тысячи километров! Кропоткин, отстав от каравана, поехал к ней.
Это был давно потухший вулкан. Сохранились даже остатки лавы. Такие же срезанные конусы поднимались поодаль.
Значит, тут, в глубине материка, находится новая, неизвестная вулканическая область. Это открытие заставит кабинетных геологов пересмотреть многое в их теории происхождения вулканов.
Но как мучительно сознавать недостаточность своих знаний! Важно было бы определить строение окрестных гор. А как его определяют вообще, каким способом? Или горные породы... К сожалению, офицеров не учат, чем отличается шифер от гранита. И с растительностью не лучше. Как ее описывать? Срисовывать? Ведь купцы с собой не возят коллекции и гербарии...
Надо учиться, заполнять пробелы в образовании, больше читать. Читать каждую свободную минуту.
В начале июня караван вышел к Амуру. Казаки и "купец" переправились на русский берег. Кратчайший путь к великой реке был найден и разведан.
Кропоткин немало узнал о природе Маньчжурии, о ее населении. Теперь ему хотелось ближе познакомиться с трудолюбивым китайским народом. Он вспоминал, как братался в китайских деревеньках с веселыми земледельцами, курил скверный табак из их трубок, объяснялся жестами и всюду находил "анда" друзей.
Вспоминал он и то, как новые друзья называли его на ломаном русском языке "топора парн" - добрый парень. И этот умный, деятельный народ угнетают иноземцы, угнетают "амбани" - начальники округов, купцы, бесчисленные мандарины - чиновники.
Вернувшись из экспедиции, Кропоткин решил продолжить начатое. Ему казалось обидным, что возле Амура лежит громадный край, известный не более, чем какая-нибудь африканская пустыня. Что знает, например, наука о долине реки Сунгари, текущей к Амуру из глубины Маньчжурии?
Можно представить, как обрадовался Кропоткин, получив назначение в экспедицию именно на Сунгари. Правда, его настроение несколько упало, когда он поднялся на борт крохотного, малосильного пароходика "Уссури", и особенно, когда он узнал, что экспедиция не имеет никакого оборудования для научной работы. Это показалось ему донельзя глупым.
Старый пароходик с угольной баржей едва преодолевал быстрые перекаты Сунгари. Кропоткин с шести часов утра занимал свое место на палубе, делая зарисовки, записывая температуру воды, определяя широту и долготу.
Он видел заливные луга, заросшие гигантской травой. Его занимала длинная вереница лодок, бойко шедших под парусами: это амурские нанайцы возвращались с ярмарки в городе Саньсине. Он наносил на карту деревни, прятавшиеся в тополевых рощах.
