Сослужила она службу и нашим путешественникам: разложив у входа костер, они только утром почувствовали, что ударил первый морозец.
Дня три спустя Ваганов, отправившись на берег за топливом, нашел мамонтовый бивень, аккуратно распиленный на три части. Он лежал рядом с лошадиным черепом, обгоревшими головнями и топорищем.
- Опять Лаптев... - сказал профессор.
- Да, может, вовсе и не он?
- А череп? Ведь с Лаптевым были якуты, охотники до конины... Но смотрите, как отлично сохранились щепки и головни в этом климате! Будто и не пронеслось над ними столетие...
А назавтра, когда плыли вдоль высокого правого берега, Миддендорф заметил вдруг торчащие из земли исполинские кости. Ваганов так круто повернул "Тундру", что она едва не перевернулась. Профессор выпрыгнул на берег, следом за ним выскочили топограф и казаки. Только Тит Лаптуков равнодушно поглядывал на других и не трогался с места.
Наполовину прикрытый мерзлой землей, из яра торчал скелет исполинского мамонта.
- Вот так страшилище! Как в сказке. - Ваганов почтительно потрогал кость толщиной чуть не с человеческое туловище.
- Отличный экземпляр. Жаль, что придется оставить его здесь. Его место - в петербургском музее.
- А может, попробуем? - Ваганов посмотрел на лопату, лежавшую в лодке.
- Такой подвиг нам не по силе, - отозвался профессор. - Эта мерзлота тверда, как железо. Да и как мы его увезем?
Он пальцем копнул грунт вокруг огромного ребра мамонта. У самой кости земля была темнобурой, рыхлой, жирной. Дальше начинался мерзлый слой глины.
- А ведь жирная-то земля - остатки мамонтового мяса.
Ваганов взял щепотку, растер между пальцами, понюхал:
- Гм! Да-а...
- И ясно, что грунт еще не был мерзлым, когда наше чудовище попало в него, А коль скоро мамонты жили десятки тысячелетий назад, то и мерзлота в здешних местах им ровесница.
Друзья забрали в лодку зуб исполинского ископаемого и нанесли на карту "Яр мамонтов".
На следующей стоянке профессор попробовал раскопать на холме нору песца - полярной лисицы. Над входом свисали острые сосульки с клочьями прилипшей к ним шерсти, как видно изрядно мешавшие обитателям норы. Под землей пищали маленькие песцы. Вылинявшие, облезлые папаша и мамаша, отбежав чуть подальше, долго и гневно облаивали профессора.
"Тундра" обогнула большой остров, названный Фоминым в честь спутника Лаптева, якута Фомина. Вот и последний мыс, за которым - взбаламученная даль морского залива.
- Ну-ка, нанесите на карту мыс Ваганова, - обратился профессор к топографу. Тот смутился. - Пишите, пишите! Мыс Ваганова, сторожащий вход в Таймыру.
