— Хорошо, Гвин. Ты хочешь правду? — Она кивнула. — Все очень просто. Твой дедушка стар, одинок и чувствует себя брошенным. — Он поднял руку, останавливая ее возражения. — Мы с Мэгги не родня ему, как бы близки мы с ним ни были. Ты единственная, кто у него остался, и Ангус с трудом пережил твой отъезд в Нью-Йорк. Он ничего никому не сказал, но упал духом. — Их глаза встретились на несколько секунд, но Алек не смог понять ее взгляда. Он вздохнул, борясь с желанием потрепать ее по щеке. — Ты сама спросила.
Она вдруг резко наклонилась к нижней полке шкафа.
— У тебя тут есть кое-что, что я бы хотела прочесть. — Она вытащила биографию Бетт Дэвис. — Могу я ее взять?
С Гвин всегда так, подумал Алек. Если ей не нравится разговор, она просто меняет тему. Ну и ладно. Он и так дал ей достаточно пищи для размышлений.
— Конечно.
Она плюхнулась в кресло, совсем как это делала девчонкой, и поворчала немного, когда к ней на колени запрыгнула кошка. Слишком худая для своего роста, она выглядела, пожалуй, старше своих лет — из-за этого разочарованного выражения, которое появилось в угловатых чертах ее лица.
Кошка и девушка поерзали, устраиваясь поудобнее, потом Гвин открыла книгу, положив ее кошке на спину, и начала читать. Алек наблюдал за ней, пытаясь понять, что он чувствует и что он должен чувствовать. И что от него хочет Гвин.
Он всегда был ее защитником. Поскольку ее бабушка и дедушка были все время заняты с гостиницей, он часто оказывался тем единственным, кто вытирал ее слезы, заклеивал пластырем поцарапанные коленки и выслушивал сбивчивые рассказы о школьных обидах и первых увлечениях.
Но Гвин очень быстро вышла из того возраста, когда нуждалась в его утешении. К восьми годам она уже не плакала, по крайней мере, перед ним. К десяти перестала огорчаться из-за пустяков. А первая влюбленность, в Джимми Фостера в шестом классе, была последней, о которой Алек услышал. Но ведь вскоре после этого он уехал учиться в колледж, и все проблемы с мальчиками, которые могли у нее быть, она должна была решать сама.
Так что ему давно не представлялась возможность играть роль старшего брата. Однако сейчас он не мог удержаться. Так же как не смог бы пройти мимо брошенного котенка, мокнущего под дождем. И кроме того, принимая на себя привычную роль, он рассчитывал заглушить то другое чувство, что стучало у него в голове. И в крови.
Он сел на диван напротив нее, наклонился, взял ее тонкую, на удивление холодную руку в свои и инстинктивно начал растирать, стараясь согреть. Потревоженная его движениями кошка недовольно заворчала.
