— Постой, я просто сижу и читаю…
— Ты знаешь, что я не единственный, кто не способен ничего скрыть. Сама расскажешь мне, что с тобой происходит, или мне придется пытать тебя?
Ее глаза округлились. Средиземноморские глаза, страстные и горячие, наследство от матери-итальянки. Когда он последний раз смотрел в них, это были самые что ни на есть обычные карие глаза. Но сейчас в них была печаль.
С коротким усталым смешком Гвин выдернула руку и взъерошила то, что осталось от ее почти черных волос. Она отвела взгляд, но не настолько быстро, чтобы Алек не успел заметить проблеск слез, с которыми она, видимо, отчаянно боролась.
Через минуту Гвин сделала глубокий вдох и посмотрела на него, уже больше не играя роль. Вздернув маленький твердый подбородок, она объявила:
— Я потеряла свою последнюю работу, и у меня кончились деньги. Поэтому я здесь.
— Понятно. — Он зажал свои руки между коленями, испытывая желание снова дотронуться до нее и понимая, что не посмеет сделать этого. — И значит, ты?..
Еще один вздох, тяжелее прежнего.
— Ничего еще не знаю.
Гвин не подала виду, что плачет, но Алек все-таки увидел слезинку. Он просто сейчас возьмет и обнимет ее. Вот и все. Как делал тысячу раз до этого. Сдвинувшись в сторону, он похлопал по дивану рядом с собой.
— Садись сюда.
Он заметил ее нерешительность. Но после колебаний она все же сбросила кошку с колен и подчинилась. Села рядом с ним и уткнулась лицом ему в плечо. Он обнял ее рукой за плечи и прижался щекой к коротким волосам.
— Ну давай, рассказывай.
И она рассказала все, что произошло с ней с тех пор, как она уехала, включая и то, о чем он предпочел бы не знать. Ее доверие, как и всегда, было абсолютно полным. Таким, каким и должно было быть. Он всегда стремился к тому, чтобы она могла полагаться на него, доверять ему как младшая сестра. Но сейчас, вдыхая запах ее мыла и аромат шампуня, глядя на нежную ладонь, лежащую на синих джинсах в каком-то дюйме от его ноги, он чувствовал себя кем угодно, только не старшим братом.
Только однажды в прошлом он испытал подобное чувство. Было лето, и он неожиданно приехал домой из колледжа. Гвин сидела на кухне и ела шоколадное печенье. Это самое обычное зрелище почему-то показалось ему необыкновенно привлекательным — в гораздо большей степени, чем можно было ожидать. Что особенного мог увидеть студент колледжа в шестнадцатилетней школьнице, особенно в этой конкретной школьнице? Но он увидел.
Потрясенный своей реакцией, он попытался разрядить ситуацию, сосредоточив свое внимание на Мэгги и бабушке. Но не мог же он совсем не поздороваться с Гвин. И когда наконец обратился к ней, она вспыхнула и подбежала к нему. Полупрозрачное платье, которое было на ней в тот день, мягко облегало ее маленькую грудь и колыхалось вокруг длинных, как у жеребенка, ног, маленькие босые ступни шлепали по полу. Она обняла его, прижалась мягкими грудями к его груди и, не думая, поцеловала в губы, оставляя сладкий вкус растаявшего шоколада. Конечно же, Гвин сделала это не думая, учитывая ее юный возраст. А вот его возбуждение было явным. Тогда он не посмел ответить. Он даже впал в легкую панику — ведь она несовершеннолетняя! И к тому же это была не просто шестнадцатилетняя девочка, это была Гвин.
