». Он написал о кровавом поносе и о рвоте, об ударах электричеством и о простынях, о шлепанцах и о том, как обмывали тело, а потом хоронили его. А еще он написал вот это: «Он учит меня умирать, — думал Салахуддин. — Не отводит глаз, а смотрит смерти прямо в лицо. И ни разу, умирая, Чангиз Чамчавала не произнес имени Божьего».
Именно так умирал Анис Ахмед Рушди.
Заканчивая эпизод, он не видел в нем ни намека на злоупотребление темой. Она трактовалась у него с должным пиететом. Когда рассказ об отцовской смерти был готов, он понял, что вычеркивать его не станет.
В день, когда он улетал к умирающему отцу, Мэриан нашла в кармане его брюк клочок бумаги, на котором его почерком было написано имя Робин, а рядом строчка из песни «Битлз»: волнует всех возлюбленных сильней[52]. Он не мог вспомнить, когда это писал и долго ли бумажка пролежала у него в кармане — с Робин он на тот момент не виделся уже больше года, а записку сунул в карман явно задолго до расставания с ней, — тем не менее с Мэриан случился приступ ревности, и прощание поэтому вышло не самым добрым. Они собирались справить сорокалетие Мэриан в Париже. Болезнь Аниса нарушила их планы.
Не отойдя еще от потрясения, вызванного смертью Аниса, он позвонил ей из Карачи в Лондон и прямо по телефону сделал предложение. Она согласилась за него выйти. 23 января 1988 года они поженились в муниципалитете лондонского района Финсбери, отобедали с друзьями в ресторане «Фредерик» в Излингтоне и провели ночь в отеле «Ритц». Только много лет спустя он узнал, что сестра Самин и ближайшие друзья видели в этой женитьбе дурное предзнаменование, но не знали, как его отговорить.
Через четыре дня после свадьбы он записал в дневнике: «Как же просто уничтожить человека! Придумав себе врага, как легко его раздавить; как быстро он стирается в пыль! Зло: легкость его искушает». Потом он не мог припомнить, для чего он это писал. Очевидно, запись имела отношение к книге, над которой он тогда работал, но в окончательный текст не попала. А всего год спустя эти слова оказались буквально пророческими.
Еще он писал в дневнике: «Если — вопреки душевному раздраю, разводу, смене жилища, книжке про Никарагуа, фильму про Индию и т. п. — я когда-нибудь закончу „Шайтанские аяты“, это будет означать, что я исполнил „первый пункт повестки дня“, дал имена всем составляющим моего „я“. После этого мне не о чем будет писать; ну разве что о человеческой жизни в целом».
