Сатанинские стихи - Ахмед Салман Рушди

Я не стану поклоняться тому, чему вы будете поклоняться,

и вы не поклоняйтесь тому, чему я буду поклоняться.

И я не поклоняюсь тому, чему вы поклонялись,

и вы не поклоняетесь тому, чему я буду поклоняться!

У вас — ваша вера, и у меня — моя вера!

Коран, сура 109 «Неверные», ст. 2-6

Меня зовут Анна Нэнси Оуэн.

Разумеется, это псевдоним (желающим не составит труда узнать, откуда он взят и что он означает).

Я сделала то, что сделала, потому что ненавижу инквизиторов, какой бы веры они ни были и в какие бы одежды ни рядились.

Я ненавижу католиков, запрещающих «Последнее искушение Христа», и фашистов, сжигающих Хемингуэя.

Я ненавижу мусульман, убивающих режиссёров и переводчиков, и «Идущих вместе», топящих «неправильные» книги в символическом унитазе.

Я ненавижу государственных чиновников, составляющих списки запрещённой литературы и требующих возвращения тиражей, и православных церковников, пытающихся запретить дарвинизм.

И моё отношение к тем, кто пытается законодательно запретить Коран — не лучше.

Человек вправе ознакомиться с любыми источниками, чтобы составить собственное мнение. Он не такое тупое животное, как желают думать власть имущие. Он не такое тупое животное, как старается доказать сам, регулярно игнорируя уроки истории. Он — Человек Разумный. Предостережение Рэя Брэдбери должно оставаться научной фантастикой, а не просачиваться раз за разом в нашу повседневность, как кошмары Джабраила Фаришты — главного персонажа «Сатанинских стихов».

Когда, долгих восемь месяцев назад, я впервые взяла в руки их английский текст, я была удивлена, ибо собиралась переводить стихи, а нашла роман. Думаю, эта маленькая иллюзия развеялась сейчас у многих русскоязычных читателей, прежде знакомых с названием, но не с сюжетом. Несмотря на то, что роман этот переводился на русский, как минимум, дважды, а первая его глава даже публиковалась в периодике, его переводов нельзя найти в библиотеках, Сети и книжных магазинах: страх перед убийствами, перед терактами со стороны этой самой опасной из современных инквизиций внёс эту книгу в список запрещённых даже раньше, чем это успели сделать официальные власти.

Пробежав текст беглым взглядом, я была удивлена ещё раз — гораздо серьёзнее, чем в первый. Я ожидала обнаружить антиклерикальный памфлет, антиисламистскую публицистику в духе Орианы Фаллачи (как и Рушди, приговорённой исламом к смерти, но избегнувшей приговора благодаря раку), и потому, как человек, веротерпимый в общем и целом (я не враг ислама как такового; тем более я — не враг мусульман, некоторые из которых являются моими друзьями; я враг фашизма, и фашизм религиозный ничуть не лучше фашизма националистического, как бы ни прикрывался он Именем Бога), я бралась за его перевод почти неохотно, исключительно гласности ради.