Каждый раз одновременно с «М-м-м-м!» вторая девушка поднимала хлыст и несильно хлопала Кедаева по волосатому животу. Хоть обещанной пилы нигде не было видно, Кедаев определенно наслаждался происходящим – его глаза выражали сладострастный масленый ужас. Наверно, ужас оттого, что все это может кончиться…
Я дернул решетку вбок, и она ушла в стену, словно дверь лифта. Девушки увидели меня – и завизжали от страха. Та, что читала, полезла под кровать – но не протиснулась и замерла на полу. Вторая присела в углу и подняла над головой хлыст – словно чтобы защититься от надвигающейся грозы.
– Что происходит? – заорал я, отдирая Кедаева от кровати. – Я не психоаналитик! Я проводник! Зачем ты заперся?
– Мне было стыдно, – прошептал Кедаев.
– Еще раз запрешься, и я тебя брошу. Только не с ними, – я кивнул на дрожащих девок, – а вот с этим!
И я показал на дверь, откуда вошел.
Кедаев побледнел.
Из коридора в каюту вползала толстенная серая змея с открытым беззубым ртом. Она была похожа на заблудившийся слоновий хобот. Возможно, это и был конец Светы – но знакомиться с самой Светой я не планировал.
– Бегом! – крикнул я и потащил Кедаева ко второй двери. Она оказалась открыта. Мы шагнули в нее, и мне удалось сразу ее захлопнуть, и даже запереть на толстую железную щеколду. Света, прости.
Кедаев уже не помнил про романтический будуар – теперь вокруг был каменный коридор со сводчатым потолком. Он спешил к его далекому выходу – в освещенное солнцем пространство. Там были арки, древние кирпичи и дрожащий от солнечного жара воздух.
До меня долетел рев толпы и звон металла. Я огляделся, пытаясь найти другой путь. Но его не было. Мало того, в коридоре за моей спиной появились два негра, одетых примерно как я – только кроме кожаных BDSM-ремней на них были еще и латы.
Я чертыхнулся – дело, видимо, было в моем диковатом наряде, который я забыл поменять. Особенно в этом шлеме с конским хвостом.
Впрочем, предсказуемость происходящего успокаивала. Сначала «Титаник», теперь вот «Гладиатор». Подсознание современного человека прожжено стандартными кинематографическими реминисценциями и отпечатками одних и тех же скрин-сэйверов. Работать с ним скучно, но удобно…
Когда мы выбежали на покрытую песком арену, я увидел в точности то, что ожидал – провинциальный колизей, полный гладиаторов. Последние, впрочем, выглядели не особо страшно – все в черном и кожаном, в таких же масках и шлемах, как на мне, в BDSM-ошейниках и браслетах. Они больше напоминали участников берлинского гей-парада, чем цирковых убийц, но львы на арене были настоящими. Хорошо, что звери были далеко – и доедали пока какого-то активиста в черном.
