— Что было дальше?
— Планирующий полет.
— Как это понимать?
— Потом я сделал вираж — вираж мне удался, но это было уже не в зале суда, внизу подо мной вдруг открылся ландшафт: гористая местность, зеленоватый водоем, я испугался, что не долечу до берега, а берег был отвесный, как скала, совершенно отвесный.
— И тут вы проснулись, господин Шаад?
— Нет.
— Что же было дальше?
— Я снова сидел в этом зале...
Шестьдесят одного свидетеля — мужчин и женщин — ввел в зал и усадил служитель, некоторых я прежде видел лишь мельком.
— Господин директор, вы отец жертвы...
Некоторые свидетели смотрят только на судей, потом на прокурора или защитника, но никогда — на обвиняемого, хотя и были в свое время с ним в родственных отношениях.
— Когда вы в последний раз видели свою дочь и разговаривали с ней?
— Когда Розалинда была еще замужем.
— Вы, значит, никогда не бывали на ее последней квартире?
— Никогда.
— Вы знали, на какие доходы жила ваша дочь?
— Вы хотите сказать — после развода?
— Или вы не имели никакого представления об этом?
— Известно, сколько примерно зарабатывает врач, и я полагал, что Розалинда обеспечена. Я имею в виду — соответственно своему положению.
— Вы полагали, что до конца жизни ей не придется самой зарабатывать...
— Я имею в виду: соответственно своему положению.
— Еще один вопрос, господин Цогг.
— Письмо, которое обвиняемый прислал тогда моей жене, чтобы сообщить о своем разводе — этого письма у меня, к сожалению, больше нет, — звучало вполне успокоительно.
— То есть?
— Он и Розалинда остаются друзьями и тому подобное.
Следующий свидетель — девочка.
— Значит, тебя зовут Вренели?
— Да.
— Ты знаешь господина Шаада, который здесь сидит?
— Нет...
— Ты даже никогда его не видела?
— Да.
— Ты должна говорить нам только то, что знаешь. Ребенок кивает.
— Ты знаешь, что мадам Розалинда потом умерла, но ты перед этим видела ее в окне. Так ты сказала. Не помнишь, когда это было? Я имею в виду: в какое время дня. На улице было еще совсем светло?
Г Да-
— И она, как всегда, помахала рукой?
Ребенок молчит.
— Не помнишь...
Ребенок кивает.
— Она подошла к окну?
— Да.
— Что же она там делала?
— Не знаю.
— Окно было открыто?
— Да.
— Она закрыла окно?
— Да.
— И потом задернула шторы?
Защитник что-то записывает.
— Вренели, не можешь ли ты вспомнить, как мадам Розалинда была одета, прежде чем она задернула шторы? Она была в белом халате или в кожаном пальто?
Ребенок молчит.
— Не помнишь...
Ребенок пожимает плечами.
— Ты не видела, был ли еще кто-нибудь у нее в квартире? Может, какой-нибудь господин? Молодой или пожилой? Вроде господина Шаада...
