— Да.
— Он, значит, интересовался антиквариатом...
— Это верно.
— Он искал что-то определенное?
— Я обратил внимание на господина, потому что он подолгу простаивал на улице перед моей витриной, иной раз по четверти часа, даже когда шел дождь, у него было на примете что-то определенное, так мне казалось.
— Вы знаете, что у него было на примете?
— Нет.
— Господин доктор Шаад утверждает, что у вас в магазине несколько недель стоял английский письменный стол вишневого дерева, с Зеленой кожей на столешнице...
— Это верно, да, это так.
— Когда господин Шаад вошел наконец в магазин, чтобы взглянуть на английский письменный стол, он справился у вас о цене?
— Это верно, да, теперь я припоминаю, но английский письменный стол был уже продан, когда господин Шаад в первый раз зашел в магазин и справился о цене. Господин, по-видимому, разбирается в мебели.
— Вы не помните, от кого стол попал к вам?
— От одной дамы.
— От одной из фрау доктор Шаад?
— Вполне возможно...
— Обвиняемый что-нибудь сказал об этом английском письменном столе, который был уже продан, или он только рассматривал его?
— Он хотел знать точные размеры,
— А .зачем?
— Этого я не знаю. Я измерил его: проданный письменный стол оказался как раз того размера, какой господин и предполагал.
— И после этого он ушел из магазина?
— Нет.
— Что же было дальше?
— Он огляделся... У меня в магазине были и другие письменные столы, но, видимо, все это было не то, что искал господин. Потом он спросил, можно ли посмотреть вещи на складе, и я повел его на склад. Он очень внимательно все осмотрел. Его заинтересовало кресло, кресло- качалка. Он сел в него. Когда я сказал, что кресло это очень удобное, он засмеялся: «Я знаю». И еще он спросил о стоимости французских напольных часов.
— Которые попали к вам от той же дамы?
— Совершенно верно.
— Что было дальше?
— Когда я увидел, что господин знает толк в вещах, я предложил ему чашку чая, как это принято, и он не отказался, но садиться не стал, а пил чай стоя и сказал, что чувствует себя в моем магазине как дома.
— Господин Шаад приходил к вам еще раз?
— Нет.
Сны тоже подлежат допросу:
— У вас, значит, было такое чувство, будто вы можете летать. Я вас правильно понял — летать?..
— Да, но только недолго.
— Сколько времени приблизительно?
— Пока могу двигать локтями. Как крыльями. Но это требует большого напряжения. И все же я почти достигал потолка этого зала.
— Здесь восемь метров высоты.
— Собственно говоря, это не разрешается, я знаю, но полет наполнял мою душу радостью и даже своего рода гордостью: я единственный умею летать.
