Ципринус подозревает Новосильцева в получении крупной взятки. В связи с тем же делом о рекрутчине евреев другой мемуарист той эпохи, некий Аристов, выдвигает предположение о взятке «за молчание», данной графу Н.С. Мордвинову.
Вот что пишет по этому поводу Аристов:
«Известно, что в начале царствования Николая I евреи легко могли обходить натуральную воинскую повинность, расплачиваясь деньгами вместо рекрутов и записываясь в купеческие гильдии. Не раз возникал вопрос, что несправедливо налагать исключительно на русских самую тяжелую службу — солдатскую, а евреям дать возможность уклоняться от нее в натуре и платить деньгами. Но большинство влиятельных лиц доказывали, что израильское племя — хилое и слабое, из евреев не выйдет сносных служак и они только составят лишнюю обузу и бремя для полков, да и народ они трусливый от природы, ненадежной нравственности, жадный и корыстолюбивый, поэтому легко могут быть изменниками и дезертирами в горячей борьбе с врагами. Долго это мнение брало верх. Однако граф Мордвинов, известный честнейший деятель государственный, решился во что бы то ни стало убедить государя в необходимости брать с евреев солдат натурою. Он представил неотразимые убеждения, что эта самая справедливая и законная мера правительства должна быть приведена в исполнение, и чем скорее, тем лучше. Государь предписал повести это дело формально».
С величайшим ужасом прослышали евреи об этих горьких для них административных замыслах. С быстротой молнии разнеслась по всем кагалам России весть об опасности и о конце беспечального житья, аки бы во дни Соломоновы. Всюду наложен был самый тяжелый пост и добровольные пожертвования. Этот оригинальный пост состоял в том, что каждый сократил расход на свои ежедневные издержки на три четверти: если еврей тратил обыкновенно один рубль в день, то он должен довольствоваться 25 копейками, а остальные 75 копеек вносить в общую сумму кагала. То же самое следовало проделывать со свечами[3] в день шабаша, то есть зажигать их в 4 раза более обыкновенного. Такой чрезвычайный пост в течение месяца образовал громадную цифру в несколько сот тысяч из свободных остатков от еврейского продовольствия, из пожертвований и свечного сбора. Эта сумма назначалась на подкупы влиятельных лиц в Петербурге, которые постарались бы не допустить рекрутской повинности с евреев натурой. Еврейские богачи-вожаки взяли эти деньги и отправились обделывать свои делишки; в большинстве случаев они были довольны, потому что их хлопоты были удачны.
