— Ты что, сдурел?
«Раскурочат они мне телевизор», — запоздало спохватился Евгений Вадимыч.
Но мастера с делом справились в пять минут: что-то там припаяли, на экране четко обозначилась «картинка». И звук обрел себя. Толстый обратился к Евгению Вадимычу:
— Ну, мужик, тебе как лучше: или мы напишем ремонту на четыре сотни, или ты нам поставишь две бутылки водки.
«Четыре сотни! — похолодел хозяин телевизора. — Да у меня месячный заработок не больше двух тысяч».
— Лучше водочки, верно? — развязно подмигнул толстый. — Посидим, покалякаем, выпьешь с нами.
— Я не пью, — сказал Евгений Вадимыч виновато.
— Да и мы не пьем! Так, ради знакомства с хорошим человеком. Пару бутылок на троих — это немного. Худенький был совестливее, сказал тихо:
— Да ладно тебе, Сань, одной хватит. Тут и делов-то было.
— А соображенья сколько потратили? — нахраписто заявил его товарищ. — По-твоему, мозговая работа ничего не стоит? Или мы с тобой по институту не закончили, скажи? Да мы все логарифмы по периметру прошли! Это что, пустяк? Пусть платит!
— Да ладно, Сань.
— Ну, хорошо. Давай, мужик, один пузырь и закусочки нам собери.
Евгений Вадимыч мысленно прикинул: бутылка водки стоит двести рублей, а заартачишься — придется платить четыреста. Они, ведь, действительно, могут «написать ремонту» сколько захотят. Чего и не было, да было! Вздохнул, добыл спрятанную поллитровку, выкупленную еще по талонам прошлой зимой: сам он как-то не имел склонности к выпивке, потому и хранилось долго.
И сидел он с этими телемастерами, страдая от их постоянного «Слушай сюда, мужик»! и от того, что в качестве закуски на столе была лишь тарелка с макаронами; слушал их пьяный треп, изображая заинтересованность. А куда денешься! Приходилось терпеть. А то ведь в следующий раз могут и вовсе не прийти. Скажут: это, мол, тот жмот, с которым ни выпить, ни поговорить.
Худенький жалобился: опять, мол, жена ругать будет, домой хоть не являйся.
— Спросит: денег принес? А что я принесу, если куда ни приди — ставят водку.
Хозяину почудился в этом упрек: не дал денег, спаивает, как и все. Но ведь они же сами предложили!
— Ты поплачь, — поддразнивал толстый, хлопая напарника по спине.
А тому хотелось душевно поговорить.
— У меня, мужики, одна отрада: сяду на велосипед и уеду на дачку свою. Там хорошо, топориком тешу, что-нибудь приколачиваю.
— Хорошая дача? — сочувственно спрашивал Евгений Вадимыч.
— Да так, с собачью конуру. Зато тихо, никто не ругается. Если б не дачка, не знаю, как бы я жил. Жена загрызла бы, только там и спасаюсь.
