— Я не много нагрешил, — отозвался он, отнюдь не сердясь. — Я вообще-то положительный. Ну, так… мелкие грешки. У кого их нет!
— У ангелов, — подсказала она.
— Разве что… А как называется та книга, из которой ты вычитала эти глупые, занятные идеи, и кто ее автор?
Раиска назвала ему и автора, и книгу обещала принести.
— Принеси, — сказал он. — Можешь прямо сейчас, а я пока попасу твою корову. Как ее по имени-отчеству?
— Она у нас молодая, можно просто по имени — Белка.
— Я присмотрю за нею. Она мне нравится.
— А как же ваше дворянское достоинство? — напомнила Раиска. — Разве оно не пострадает? Разве оно позволит вам быть у холопки в пастухах?
— Оно уже страдает от того, что я слушаю твои занятные бредни. Но ты разогнала мою тоску, благодарю.
17
Раиска за книгой не пошла. Подождет, не велик барин. Она была в ударе и свободно переходила от одной темы к другой. Рассказала ему и про ведическую цивилизацию, и про «Простую симфонию», и про Винченцо Филикайя, и стихи почитала…
Он не стал ее ни в чем уличать, но она не преминула просветить его и насчет иносказания во всяком истинно художественном произведении.
Беседа их шла вполне дружески, только в одном месте они запнулись.
— И все-таки, что за женщина изображена мозаикой на дне ручья? — спросила Раиска. — Это ваша жена?
— Ты поступаешь бестактно, — заметил он и нахмурился.
И вот, словно оттого, что он нахмурился, вдруг прогремел гром. Откуда взялась туча? Раиска встала, посмотрела на небо. Туча заходила как раз со стороны ее деревни.
— Ты не успеешь добежать до дому, — предостерег он.
— Успею! — беспечно отмахнулась Раиска, и опять села.
Он стал убирать под навес свои вещи: куртку, полотенце, обувь… тоже озабоченно оглядывался на небо.
— Я не сказала вам еще вот что, — продолжала Раиска. — Есть память и у природы… на молекулярном уровне. То есть, у воды, у травы, у этих листьев. Когда-нибудь люди научатся считывать и ее. Вот тогда всё, что происходило хоть бы здесь, в Яменнике, наши потомки могут просмотреть от начала до конца. Было ли здесь барское поместье, был ли сад, форель в ручье, конюшня с породистыми лошадьми. И даже то, что вот мы сидим и разговариваем, вы и я, тоже отражается в памяти этой воды в пруде. В листьях вот этой осинки и в иголках можжевельника… И как я доила для вас корову Белку, как вы швыряли котелок через пруд… Все наши поступки потом будут оценены нашими потомками и судимы ими по справедливости.
— Это ты тоже вычитала в той же книжке, несчастная холопка? — спросил он и опять оглянулся на приближающуюся тучу.
