Золотой след | страница 24



На другое утро, чуть поднялось над избами солнце, вышла со двора баба с ведрами и направилась к колодцу. А вслед за ей выбежал за ней её сыночек лет четырех в одной короткой рубашонке. Бежал он за матерью, бежал, потом остановился, как раз когда тень его догнала, и стал мочиться. Увидели это из своих окон мужики и повыскакивали на улицу.

— Глядите, он поливает тень! Мы должны последовать его примеру! воскликнул один из смельчаков.

Побежали все к Гаврилиной живой тени и, как ни совестно им было, вместе с мальчонкой принялись поливать.

И тень исчезла. Навсегда. Впрочем, возможно, её просто перестали замечать среди сотен других теней, каждая из которых на кого-нибудь да походила.

Только с тех пор много-много лет вспоминали забарцы загадку Шмеля и думали, зачем он задал её.

ВОДЯНОЙ КОЛДУН

Когда однажды Егор Тимофеевич решил поведать мне историю про водяного колдуна, — я руками замахал, слушать отказался. Ну как можно поверить, что жил некогда в Забаре такой человек, который из воды сухим умел выходить, не в переносном смысле, а в самом прямом: во всей своей одежде окунется в речку, а на берег выйдет сухой, как был, ни единой мокрой волосинки на нем? Разве такое чудо возможно?

Обиделся Егор Тимофеевич:

— Мне не веришь, Дарью спроси.

Дарья Васильевна почиталась в Забаре женщиной справедливой, на ветер слов своих зря не бросающей. Она подтвердила:

— Да, милый. Хочешь верь, хочешь не верь, а был такой человек. Алешкой Свистуном звался. В Заречье у нас жил. Сходи туда, разыщи одноглазого деда Беляя, тот тебе про этого Алешку все как есть расскажет. Беляй все помнит. Самый старый в селе мужичок. Глаз свой ещё в русско-японскую войну потерял, уже тогда, считай, ему под тридцать было, не меньше. Сходи.

На другой день я беседовал с дедом Беляем у него в хате. Старик подкрепился двумя стаканчиками бражки, что подала нам хозяйка, и повел свою речь:

— Ну, что жа. Был такой человек, был. Это в точности. А вот в каком, понимаешь, веку, при каком царе жил — неизвестно. Одни говорят — вроде бы при Иване Грозном, Алешкой Свистуном звался, по прозвищу — Водяной колдун. Пришлый он был человек, ненашенский. А пришлый человек он что? Он завсегда похитрей коренного жителя. Потому как пришлого не земля да не сродичи кормят, а ремесло, ловкачество или там, скажем, колдовство. С чего у Алешки-то все началось? Вздумал парень жениться, а невеста ему отказала. Он и так, он и этак, просит-молит, а она — ни в какую. Тогда он и говорит: «Хочешь, вот кинусь в речку во всей одежде, нырну, а выйду сухим?» Невеста рассмеялась: «Коли выйдешь сухим из воды, пойду замуж за тебя. Прыгай». Сказала-то девка смехом, не верила в чудо такое, а Алешка и впрямь сухим из воды вышел апосля купания. Тополиная пушинка к рубахе как пристала, так и осталась. Ну как не был человек в воде, и только. Стоит перед невестой, улыбается: «Назначай теперича свадьбу». А та от испуга-то обомлела, а потом заголосила да тикать с речки: «Спасите, люди добрые! Колдун! Колдун! Водяной колдун!» С той поры так и присохло к Алешке Свистуну это прозвище… Пошла про Свистуна слава, от села к селу, от поместья к поместью и дошла аж до града Киева. Проезжал как-то через село купец. Должно быть, с ярмарки аль на ярмарку ехал и свернул с шляху на часок. Покажите мне, мол, вашего водяного колдуна. Кинулись к Свистуну, а тот закочевряжился: целковый даст — покажу, не даст — скатертью ему дорога. Что купцу целковый! «Два получит, ведите». Ну и заработал, стало быть, Свистун два целковых, показавши свое колдовство. Смекнул тут парень: что зря ему на барском поле спину гнуть, когда поиначе деньгу зашибать можно и жить припеваючи. Ну и вот. Как говорится, лиха беда — начало. Облюбовал Алеха песчаный пятачок на Непуте и слово себе дал: мильон денег нажить колдовством на этом пятачке. Во как!