— Нет, тебе, видно, здорово досталось, — настаивал Джордж. — Ты похудела. Но тебе это идет.
— Ничего, мне жаловаться не приходится, другим достается гораздо больше, правда? На что мне жаловаться? Лучше расскажи, как ты?
— Да нечего рассказывать, — ответил Джордж. — Ничего интересного. Год выдался неважнецкий, но, слава Богу, прошел. Мне хочется узнать про тебя, рассказывай ты. Как твои родители? Еще не вернулись из Африки? Они ведь в Африку уехали?
— Нет, не вернулись. Решили поехать в Индию. Они предполагали вернуться, но все переиграли и отправились в Индию.
— Как им там нравится?
— Еще не знаю, они только что уехали.
— Вот путешественники! — сказал Джордж. — Я и сам подумываю, не махнуть ли за границу.
— Зачем тебе?
— Сам не знаю, — улыбнулся Джордж, глядя в стакан. — Переменить обстановку. Встряхнуться. Может, подвернется что-нибудь интересное. Меня ведь здесь ничего не держит.
Он поднял глаза на меня, и мне показалось, как уже не раз бывало, что вот сейчас он в чем-то признается, чем-то поделится, что-то скажет, и эти слова уже нельзя будет сбросить со счетов. Я чувствовала, что могу вот-вот сорваться, как тогда в больнице, когда все цивилизованные способы общения мне изменили. Я была близка к тому, чтобы удариться в слезы, перейти на крик, и покрепче вцепилась в ручки кресла, чтобы не кинуться к Джорджу: мне хотелось упасть перед ним на колени и взывать к его снисходительности, жалости, нежным чувствам и не знаю, к чему еще, только бы он остался со мной, только бы мне не сидеть одной со счетами и квитанциями, не тосковать по нему так нестерпимо. В голове у меня одна за другой складывались фразы вроде: «Я люблю тебя, Джордж», «Не бросай меня, Джордж». Я представляла себе, что случилось бы, если бы какая-нибудь из них прозвучала вслух. Я гадала, какой урон она нанесла бы.
— И в какую же часть света ты думаешь двинуться? — спросила я.
— Да никуда я не поеду, — ответил Джордж, — это все мечты.
— А я бы не хотела за границу, — заявила я.
— Я тебя и не зову, — сказал Джордж. — Но если хочешь, поехали вместе.
— Серьезно? — я допила свой виски. — И Октавию возьмем? Без Октавии я никуда не поеду.
— Даже со мной? — спросил Джордж
— Даже с тобой, — ответила я.
— Ну что ж, можно и ее прихватить, — сказал Джордж. — Только я с детьми совершенно не умею.
— Моя дочь — ребенок необыкновенный. И она прехорошенькая.
— Иначе и быть не могло! Ведь она твоя дочь. Мне нравится, как ты ее назвала. Красивое имя — Октавия.
