— Идет! — отозвался Джо. — Ну, до скорого!
У меня осталось твердое впечатление, что Джо явно обрадовался известию о беде, постигшей Лидию на ее профессиональном поприще. Он не выносил, когда публиковался кто-нибудь другой, а не он, исключение составляли только те случаи, когда книги получали разгромные рецензии и репутация автора оказывалась погубленной. Зная за ним эту слабость, я недоумевала, почему я ему симпатизирую. А я, безусловно, питала к Джо симпатию и продолжаю питать до сих пор.
Без двадцати девять пришла Лидия. Она ворвалась в квартиру, явно куда-то торопясь, и, заглянув в гостиную, крикнула, что сейчас опять уйдет. Испытывая легкую тошноту, я поспешила за ней и задержала Лидию на пороге ее комнаты, сообщив слабым голосом:
— Звонил Джо.
— Да? Что ему понадобилось? — спросила Лидия, берясь за ручку двери.
— Просил передать, что заедет за тобой около девяти.
— О, черт! — выругалась Лидия. — Я так и знала, что опаздываю! — И она нажала на ручку двери.
— Лидия, — проговорила я мужественно. — Лидия, случилась ужасная вещь! Жуткая! Просто не знаю, как тебе сказать!
— Что такое? — повернулась ко мне Лидия и одновременно повернула ручку.
Дверь распахнулась, явив пока еще только моим глазам вороха бумаги на полу. Тут я сообразила, что в тягостных объяснениях нет нужды, и, указывая на следы погрома, провозгласила:
— Полюбуйся! Вот! Это натворила Октавия.
Лидия повернула голову. Неизвестно почему, я испытала странное удовлетворение, заметив, что она пошатнулась. Не произнеся ни слова, она шагнула в комнату и, пытаясь оценить размеры бедствия, начала поднимать немногочисленные уцелевшие страницы и складывать их на столик у кровати, лицо у нее было ошеломленное. Скоро она бросила это занятие, но ко мне не повернулась.
— Знала бы ты, как мне неловко, — заговорила я. — Сказать тебе не могу, до чего я расстроилась. Это я во всем виновата, я зашла сюда утром, посмотреть, дома ли ты, хотела рассказать кое-что и, наверно, оставила дверь открытой. Точно не помню, но, видимо, так оно и было. А Октавия взяла и забралась к тебе. Мне ужасно неловко.
Лидия в прострации опустилась на кровать. Мне показалось, что она сейчас расплачется, но этого не произошло. После долгого молчания она проговорила:
— Ну и ну! Но делать нечего, как-нибудь я все это восстановлю.
— Я нарочно ничего не трогала, — сказала я. — Как увидела, так и оставила. Побоялась, что причиню больше вреда, чем пользы.
— Ничего не трогала, говоришь? И ничего не прочла? Ни одной страницы? — вскинулась Лидия, выказывая признаки некоторого оживления.
