сопливого щенка. Он имел в виду своего товарища...
Семушкин на мгновение запнулся, словно ему было тяжело об этом вспоминать.
— Но ведь это убийство... — прошептал Кузовлев. — Да еще с проявлениями садизма!
Главврач кивнул:
— Я конечно же сообщил об этом следователю! Неужели ты мог подумать, что я утаил этот факт? — возмутился Дмитрий Дмитриевич. — Следователь тут же вызвал Грабова и спросил, так ли все было, но Петр с невинной улыбкой прямо при мне вдруг объяснил, что доктор его-де не так понял и на самом деле он не может забыть гримасу ужаса на лице своего товарища. Мой разговор с Грабовым происходил один на один, и следователь сразу объяснил, что мое сообщение вовсе не улика, мальчик находился в состоянии сильного стресса, а тут у меня накануне произошла еще стычка с Грабовым-старшим, так что... Но ты-то мне веришь?
Станислав Сергеевич утвердительно качнул головой.
— Потом Петр ушел на чеченскую войну и стал героем. Мне военком потом признался, что парень сам попросился туда. Рост подходящий, да и силы не занимать, вот его и отправили. Там этих удовольствий он, судя по всему, вкусил вдоволь и приехал оттуда весь черный. Раньше у него такого лица не было. Он потом объяснил мне, что пролежал летом двое суток в горах на солнцепеке, был ранен, и с кожей что-то случилось. Да что я тебе рассказываю, ты и сам неплохой психолог и все понимаешь. А потому с ним лучше не связываться!
Они помолчали.
— Теперь ты понимаешь, в какую передрягу угодил и насколько все серьезно?!
— Я понимаю, но Алена моя жена! И этому скоту придется меня убить, чтобы разлучить нас!
— Любовь, любовь! — проворчал главврач. — Та же болезнь и, увы, чаще всего проходит. Когда человек излечивается, он с удивлением смотрит на ту, ради которой готов был пожертвовать собой, друзьями, и не понимает, что с ним в тот момент творилось. Так что пора бы эти вещи понимать!
— Увы, пока не созрел.
Прибежала Алена, и этот разговор пришлось прекратить. Семушкин, вернувшись в свой кабинет, позвонил начальнику милиции майору Маркоте, предупредив и его об этих угрозах. Но тот лишь радостно гоготнул в ответ на эти предостережения.
— Могу в целях безопасности твоего хирурга в городскую тюрьму отправить, там-то Грабов его уж точно не достанет! А вот охранников предложить не могу. Я один остался, как перст! Кто уволился, а кто болеет, вот начальство и приказало сидеть у телефона. Стыдить да корить нашего передовика тоже резонов нет, так что остается один выход: пусть твой костоправ вернет ему девчонку и спит спокойно. Чего, других не осталось?
