— Спит. Он до пяти утра писал предисловие для Марии... — Алёна запнулась, потому что забыла. — Нет, это не женщина, мужчина, он знаменитый писатель... .
— Эрих Мария Ремарк? '
— Нет, тоже Мария, но не Ремарк.
— Тогда Рильке?
— Да, точно!—радостно воскликнула она.
— Только он поэт, мадам Лакомб.
— К своему стыду, я узнала об этом вчера! — призналась Алена.
— Это прекрасно!
— Что тут прекрасного?
— Когда есть, что открывать и от чего приходить в потрясение, — улыбнулся Рене.
— Тогда меня ждет еще много потрясений! — рассмеялась она.
Бигли радостно залаяли, запрыгав вокруг нее. Посьпал мелкий дождик.
— Устами мальчиков глаголет истина! — подняв указательный палец, весело изрек Виктор, морщась от дождя и накрывая голову капюшоном куртки. — Может быть, под крышу?
Несколько секунд они шли молча.
— А почему по утрам... — Она не договорила.
— Я тоже скучаю по тебе, — еле слышно выговорил он. — Все хочу научиться жить без тебя — и никак не могу.
— Нам не надо говорить на эти темы, потому что я учусь любить своего мужа и хочу быть только с ним. Я не умею изменять и никогда не предам Мишеля. И постараюсь сделать его счастливым.
— Я рад это слышать. Через два дня я уеду, думаю, надолго...
— Куда?
— В Венецию, к друзьям.
— Никогда не была в Венеции.
Он протянул руку, она ответила тем же. Виктор на несколько секунд задержал ее ладонь в своей, И Алена сразу же порозовела.
— До скорого! — проговорила она.
— Прощай!
Перед тем как подняться к Мишелю, она заглянула на кухню. Колетт крутилась, как бешеная пчела, в облаке своего пикантного рыбного соуса. На всех плитах кипело, парилось, шипело, на кухне ей не было равных, она одна заменяла шестерых.
— Буди своего муженька, через полчаса буду, подавать обед! — сообщила стряпуха.
Алена отправилась к мужу.
— Мишель, хватит дрыхнуть! — поднимаясь на второй этаж, громко крикнула она: — Пора вставать, моя радость!
Она вошла в спальню. Муж сидел в коляске у стола в ночной пижаме, чего не допускал никогда. Его голова была запрокинута, рот странно приоткрыт. На столе рядом с включенным компьютером стояла открытая бутылка сливок, которые он, видимо, добавлял в кофе. Посредине лежало отпечатанное на принтере предисловие. Алена сразу же ощутила ледяной холодок на спине, ее охватила безумная тревога, она подошла к супругу, заглянула ему в лицо, попыталась нащупать пульс, но, так его и не обнаружив, застыла от ужаса: Мишель был мертв.
