Она не может не хитрить, не комбинировать, если дело касается меня или Борьки — нашего здоровья и безопасности.
Когда я был учеником, студентом, мама говорила: «Вырастешь, станешь самостоятельным — можешь делать все, что тебе вздумается, распоряжаться собой так, как тебе будет угодно…» Институт позади — у меня диплом горного инженера. «Теперь ты мужчина, Вовочка… самостоятельный», — сказала она со слезой в голосе. Я собирался поехать по туристической путевке в горы Кавказа. Мама лишь узнала об этом, загородила собой дверь. «Осенью ты уедешь в Сибирь. Мы будем видеться редко. Я хочу, чтоб эти последние дни ты побыл со мной, Вова». Мужчина отличается от юноши тем, что умеет терпеть капризы и насилие женщины, понимать, — я доживал последние дни рядом с мамой — я отказался от поездки на Кавказ, где «можно сорваться в пропасть и разбиться насмерть»… сделался отзывчивым, чутким.
Отец уехал в командировку в Иркутск, мама принесла путевку в санаторий: «Тебе все-таки надо отдохнуть, Вовочка, ладно? Начнется трудовая жизнь… ладно?» Невинными глазами она смотрела на меня.
Я делал дыхание по системе йогов. У меня хватило выдержки сдать последний экзамен на умение быть взрослым…
Но мама!.. Она осталась верной себе и на этот раз: в санатории меня ждали «телохранители» с ее телеграммой в кармане…
Я понимаю ее. После того как погиб Иван… И все же до меня не доходит: почему матерям постоянно кажется, что их дети — неприспособленнейший народ на земле, — если их не опекать на каждом шагу, они обязательно поломают себе ногу, «заработают» порок сердца или разобьются насмерть, сорвавшись с высоты?
Однако, как говорит отец, бедная мама!.. Если б она знала, в чьи руки отдает судьбу своего ненаглядного Вовочки, отправляя на самую южную точку Южного берега Крыма…
Мы встретились высоко в горах, у ворот в санаторий «Форос». Был вечер. Солнце уже скрылось за вершинами скалистой гряды; на лесистых склонах, круто падающих к берегу, и на вершинах гор лежали тени. Но на море, густо вспаханном мелкими волнами, вода еще золотилась — мутно-желтая у берега, ярко-синяя у горизонта. Легкий, вдруг дохнувший ветерок не успел очистить воздух от зноя; накалившиеся за день камни грели ладонь.
Я только что прилетел из Москвы в Симферополь, проехал автобусами от Симферополя до Фороса; утомленный качкой, жарой и бесконечными поворотами дороги, стоял возле кирпичной сторожки — ждал, когда вахтенный закончит изучать мои документы… За воротами послышался шум мотора, сигналы клаксона и призывный, требовательный голос:
