— Я серьезно.
— Есть… Видела, на какой «Победе» проезжал Кузьмин вчера мимо нас?
— Ты еще сказал тогда, что это последняя модель, да?
— Я мечтаю иметь такую «Победу», как у начальника шахты…
Был тихий, солнечный день. Над низкорослым Ясиноватским лесом, затопившим крутые, глубокие балки до самых краев, голубело, пропитываясь мутной поволокой последнего майского дня, плотное небо. В купальном костюме Рая сидела в густой тени молодой акации, поджав ноги в одну сторону, опираясь рукой на одеяло, смотрела на Романова. За акацией, на полянке, визжала Анютка, ловившая кузнечиков; под кленами, за балкой, хрипел патефон, то и дело взрывался раскатистый смех подгулявшей компании.
Романов лежал в трусах на траве, забросив руки под голову, следил за черными голубями, парящими где-то над Ясиноватой, возле только что возникшего в небе белого облачка.
— Романов, это правда, что человек может быть гордым только в том случае, если у него есть мечта?
Рая не раз удивляла Романова мужской трезвостью своего ума и нередко задавала вопросы, с какими обычно надоедали Анютка и Юрка. Романов повернул голову: в намечающихся морщинках вокруг Раиных глаз, увеличенных стеклами очков, пряталась лукавинка.
— Романов…
Ему нравилось, когда она обращалась к нему за разъяснениями: в такие минуты он чувствовал себя старшим — в нем рождались отцовские чувства к ней. Романов и отвечал как старший:
— Мечта и есть гордость. Человек смотрит на мечту издали, видит, сколько мужества нужно для того, чтоб докарабкаться до нее, и уже гордится тем, что взялся за дело, которое для другого, может быть, не под силу. Когда человек видит себя в мечте, он чувствует себя сильнее, живет решительнее. Если мечта стоящая, конечно, — не «Победа» последней модели, какая у Кузьмина, а дело, требующее жертв для людей.
— А если человек обманул себя, Романов? Если мечта для него так и останется мечтой?
— Такие погибают сразу. Как только почувствуют, что мечта для них сказка, можно писать отходную.
— Они убивают себя? Из пистолета в висок, да?
— Живут. Растят детей, ходят на работу, думают о «Победе» последней модели, по воскресеньям на потрепанном «опель-капитане» выезжают в Ясиноватский лес — бегают по заколдованному кругу…
— Я серьезно, Романов.
— Стреляются… Или становятся свиньями.
— У тебя была мечта?
— Я рассказывал.
— Почему ты не застрелился, Романов?
— Я решил, что нужно сначала съездить в Ясиноватский лес… Приеду, застрелюсь обязательно.
