– Что это такое?.. – спросил он.
– Так, ерунда!.. – ответил Иннокентий. – Наша химия! Ну, устраивайся с постелью да туши огонь. Спокойной ночи!
В дверях Иннокентий остановился и, как бы вспоминая что-то, спросил:
– Ты, может быть, хочешь есть?
Чапурин, голодный с утра, едва сдержал радостное волнение и ответил:
– Если можно, то я, пожалуй, не прочь.
– Ну, конечно, можно!.. Только у нас на этот счет скудновато!.. – ответил Иннокентий.
Он достал из простого некрашеного шкафа кусок хлеба.
– Вот все, что могу тебе предложить… Ну, еще раз спокойной ночи!..
Чапурин придвинул плошки ближе к карнизу печи, чтоб нечаянно ночью не зацепить их ногами, постелил ковер, потушил свечу и, прикрывшись пальто, лег не раздеваясь, с куском хлеба в руке. Смешанные чувства боролись в нем. По мере того как он утолял голод и согревался, мысли его успокаивались. Не было той заброшенности и отчужденности, которая мучила его утром, когда он бродил по городу.
Скоро он забылся.
Когда Чапурин проснулся, Иннокентий уже сидел за столом и остроотточенным широколезвийным ножом разрезал на квадраты приготовленную для печатания бумагу.
Чапурин поспешно стал приводить себя в порядок, насколько это было возможно в его одеянии, чтобы уйти.
Иннокентий оторвался от работы и повернул к нему большую, прикрытую патлами черных волос голову:
– Уже, товарищ?.. Как спалось?..
– Хорошо. Немного отдохнул.
– Жаль, что ничего не могу предложить тебе на дорогу, – с искренним огорчением добавил Иннокентий. – Нет ни чаю, ни сахару, ни хлеба.
Чапурин покраснел.
– Значит, я съел у вас вчера последний кусок?
Иннокентий добродушно задвигался около стола.
– Пу-стяки!.. Сегодня в обед должен прийти с лисоавкой техник… Принесет аржанов… В чаянии благ вчера последние деньги на химию употребили…
– Что это за химия?.. – спросил Чапурин.
Иннокентий был в шутливо-добром настроении. Это случалось с ним всегда, когда обострялась нужда. Шутками он ограждался от бед и потому в общежитии был незаменимым товарищем.
Он улыбнулся одними глазами, лицо его продолжало оставаться неподвижным.
– Химия немудреная… Ты же знаешь, что мы опять перешли на мими [1] . Вот режем теперь эти коврижки…
Он показал на приготовленную стопку квадратных листков.
– Возврат к прежнему кустарничеству!.. – заметил Чапурин. – Почему же не на станке?
– Старый шрифт сбился, а нового достать негде и дорого!.. – пояснил Иннокентий.
– Та-ак! – протянул Чапурин. – На что же вам химия?
– Удешевление производства!.. – полушутливо, полусерьезно ответил Иннокентий. – Вот скоро оправимся, соберем силы и поставим американку. А пока – Николай сам выделывает трафаретки… Покупает китайскую бумагу, приготовляет стеариновую массу и потом обрабатывает эту бумагу в массе. Вчера на последние деньги купили для массы три фунта стеариновых свечей… Если сегодня техник подведет насчет денег, – помолчав, добавил он, – то придется, видно, есть стеариновые свечи!..
