Но в эту ночь в ней загорелась жгучая тоска по умершему. «О Бог Адама, почему я никогда больше не смогу видеть его улыбку, слышать его вопросы, внимать его историям?!»
Авель был замечательным рассказчиком. «Мир так нуждался в нем, – думала она. – Сиф не сможет заменить Авеля, не надо обманываться. Это утешительный миф». Всем своим существом она знала: ни один человек не может полностью заменить другого.
И она снова возненавидела Каина за его преступление.
«О ты, сатанинское отродье, – думала она, – никто, никто на земле не имеет права жить, совершив то, что совершил ты. Оставайся со своими воспоминаниями, которые всего лишь ничтожная кара за то неслыханное, что ты содеял. Против жизни. Против меня».
Ветерок восхода коснулся травы, зашелестел в кронах деревьев яблоневой долины.
Гнев растаял его поглотили сомнения. И все же… Ева вспомнила Авеля, тысячи светлых образов нанизались на нити воспоминании. Детские ручонки на ее шее, пухленькие пальчики в ее волосах, поток слов, хлынувший так рано, первые шаги, чувство гордости, непередаваемая радость.
Детства Каина не оставило по себе никакой памяти. А был ли Каин вообще, когда Авель рос в радости и разумении?
Вина – она знала это – лежала на ней. Гнев на Каина так и не освободил душу.
Утренний ветер усилился, на востоке забрезжил розовый свет. Младенец захныкал в корзинке. Начинался новый день, а с ним – бесконечные заботы. Пока она разводила огонь, грела воду и пекла свежие лепешки, слезы продолжали течь из ее глаз. Она позволила себе глубоко вздохнуть, прежде чем отправилась будить Адама.
И с этим вздохом она наконец узрела образ Каина. Он пронзил ее ножом. В то утро, когда умер Авель, Каин действительно стоял перед ней, красивый, полный сил, могучий.
Ясное солнце высоко стояло в небе. В обоих домах на столе лежали хлеб и плоды.
После трапезы оба мужчины встретились у берега на полосе между полем и тростником – Каин шел к постройке, Адам – к овчарне. Они немного поговорили, стараясь не касаться вечных своих разногласий. Каин хотел вспахать новые участки земли, Адам же боялся, что растущему стаду овец не хватит пастбищ.
Предложение Каина расчистить еще земли под пастбище на какое-то время восстановило мир. Особенно после того, как он взял на себя валку леса. У Адама болела спина, и Каин это понимал.
Каину ведомы были чуткость и порядочность. Мужчины чуждались многоречия. Оба считали, что слова не нужны для определения самой основы их жизни здесь, наверху.
