— Щербина, конечно, поможет, — недовольно проговорил Балашов. — Он будет рад твоими руками жар загрести. Наградил же тебя Господь таким одноклассником. Одного понять не могу. Если в ментах такие, как твой Игорек, почему же этот аферист, этот маньяк до сих пор на свободе?
Все, вечер грозил быть безнадежно испорчен. Или не совсем безнадежно?
— Да все нормально, глупый, — ласково сказала Светлана. — Все будет лучше не придумаешь. А чтобы не сглазить… поцелуй меня.
Света закрыла глаза и слегка запрокинула голову. Ждать пришлось недолго. Скрипнул стул — обожгло щеку горячее дыхание, губы коснулись губ, сначала осторожно, потом все смелее и смелее. Светлана, все так же с закрытыми глазами, отвечала: на осторожность — осторожностью, на безумство — безумством. Она обхватила Артема за шею и почувствовала, как его сильные руки возносят ее вверх — несут по воздуху. Глаз она по-прежнему не открывала. Так, с закрытыми глазами, и упала на кровать, рассталась с немногочисленной одеждой и потом летала неизвестно куда, неизвестно сколько, изнемогая от блаженства и ярких золотых вспышек на черном бархатном фоне.
Телефона Игоря Щербины, ни домашнего, ни рабочего, Светлана у себя не нашла. Зато все телефоны бывшего одноклассника нашлись у Артема. После завтрака Света настояла, чтобы он при ней проверил свою телефонную книжку на «Щ».
— Да есть он там у меня, есть, — вздохнул Балашов. — Но, честное слово, знал бы, давно бы уже книжку потерял вместе с «дипломатом». А то и с «Жигулями»!
Самое смешное, что, для того чтобы переписать телефоны, пришлось искать ручку. Еще вчера они лезли на глаза, словно говоря: «Возьми меня», — а сегодня…
— Да что они, живые? Разбежались, как тараканы. Издеваются.
— Просто у кого-то слишком доброе сердце, — заметил Балашов и преподнес Свете в подарок набор из пяти авторучек. — Ты мои ключи от машины не видела? Я уже опаздываю.
Стали искать ключи — нашли двенадцать авторучек.
— Нет, это действительно издевательство какое-то, черт возьми! — не смогла удержаться Светлана.
Наконец ключи были найдены. Под подушкой! Как они там оказались, ни он, ни она так и не поняли. Стоя у раскрытой постели, еще хранящей тепло их тел, такой притягивающей, такой расточительной на обещания высших радостей, они едва удержались, чтобы не кинуться в объятия друг друга.
— Задобрить-то ты меня сегодня ночью задобрила, — прокашлявшись, сказал Артем и бросил на Светлану взгляд, от которого она неожиданно почувствовала неловкость. А разве было что-то особенное? Нет. Вроде все, как всегда. — Я говорю, задобрить ты меня смогла. — Балашов вдруг сам смутился. — Но я тебе и сегодня повторяю: оставила бы ты лучше свою затею. Мало ли на кого нарвешься. Это я уже про маньяка.
