Сейчас мне не хотелось бы перечитывать этот сценарий, но я очень рад, что написал его, потому что он дал мне счастье совместной работы с Мартином Фричем.
Все началось с моей встречи с Яной Нововой, дочерью одного из самых блестящих актеров в истории чешского кино. Та элегантность, с которой Олдржих Новый отбрасывал фалды фрака, повергала женщин поколения моих матери и бабушки в столбняк, поэтому мне захотелось увидеть, что представляет собой этот человек в жизни, и Яна познакомила меня со своей семьей.
Пан Новый оказался вежливым, сдержанным господином, но его добродушная жена решила, что я — кандидат в зятья. Я не стал разочаровывать ее, хотя мы с Яной были просто добрыми друзьями. Подготавливая меня к занятию столь заманчивого положения, пани Новова повела меня к легендарному режиссеру Мартину Фричу. По дороге она сказала, что у нее есть замысел потрясающего сценария.
Долгая карьера Мартина Фрича началась между двумя войнами. Он снял несколько прекрасных фильмов, которые не принесли ему денег, а потом заработал деньги на каких-то коммерческих поделках, и все это время он страшно много пил. Во время войны Фрич продолжал пить и снимать кино. Когда война закончилась, режим опять изменился, но Фрич по-прежнему занимал режиссерское кресло. Когда у него начинались съемки, он первым делом отправлял своего помощника в винный магазин. Как правило, тот должен был принести четыре бутылки красного вина, ящик пива и две бутылки водки.
Фрич угощал каждого, кто появлялся на съемочной площадке, а все, что оставалось, выпивал сам. Трудно сказать, пьянел он при этом или нет, но часам к трем дня он обычно делал первую ошибку. Иногда он забывал сказать «Стоп», и актеры начинали сбиваться и путать текст, и им приходилось импровизировать всякую бессмыслицу, пока он не замечал происходящего. Тогда он вставал и хлопал в ладоши.
— Всем спокойной ночи, — говорил он.
Его группы любили его, потому что он всегда знал, чего хотел добиться, так что они рано возвращались домой, а картины сдавались точно по графику.
Потом пришла революция, и все изменилось: выпивка, винные магазины, помощники и даже деньги, но Фрич каким-то образом сумел удержаться на плаву, хотя больше и не мог пить. Врачи предупредили его, что каждая выпивка может стать для него последней, а здоровье его ухудшалось так быстро, что он послушался.
К 1954 году, когда я познакомился с ним, Фрич уже снял более шестидесяти фильмов при трех совершенно разных режимах и по-прежнему искал новые темы для работы. В такое время я и пришел к нему. Будучи новоиспеченным сценаристом — выпускником Киношколы, я обладал необходимыми навыками, чтобы воплотить на бумаге идею пани Нововой.
