Переводчики, которым хочется сказать «спасибо» . Вера Николаевна Маркова - Зинаида Яковлевна Красневская

Зинаида КРАСНЕВСКАЯ

ПЕРЕВОДЧИКИ, КОТОРЫМ ХОЧЕТСЯ СКАЗАТЬ «СПАСИБО»

Вера Николаевна МАРКОВА

(3 марта 1907 года —

9 марта 1995 года)

Поэзия должна быть высокой, как небо,

И земной, как хлеб насущный.

В. Н. МАРКОВА

Ах, какая жалость, что статья о Вере Николаевне не подоспела к мартовскому номеру журнала: была бы такая свое­образная дань восхищения незаурядной женщиной и великим переводчиком по случаю Дня 8 марта. Что, впрочем, отнюдь не умаляет нашего восхищения ею и в другие одиннадцать месяцев года. А пото­му все равно пишем о Марковой и при этом обязательно стараемся сохранить женскую составляющую в ее биографии. Ведь, как ни верти, а Вера Николаевна Маркова — единственная женщина среди героев моих очерков о переводчиках, которым хочется сказать «спасибо».

Правда, некоторую толику своих восторгов я уже успела излить на страницах журнала «Нёман» (№ 9, 2016), в котором был опубликован очерк, посвященный Сэй-Сёнагон и ее великому творению под названием «Записки у изголовья». Которое все мы сегодня имеем возможность читать по-русски именно в пере­воде Веры Николаевны Марковой и именно благодаря ее превеликим трудам и талантам. Самое время напомнить широкой публике, что на протяжении всего девятнадцатого века, да и в самом начале века двадцатого, японские стихи и проза если и переводились на русский язык, то главным образом с немецкого или фран­цузского, но никак не с языка оригинала. А потому вклад переводчика Марковой в дело популяризации японской культуры поистине бесценен. Словом, восторгов, тем более, заслуженных, которых, как и денег, тоже никогда не бывает много, эта женщина достойна как никто.

Но прежде чем начать озвучивать свои восторги, одно небольшое отступле­ние. Наш выдающийся советский ученый-ориенталист, замечательный перевод­чик и несравненный интерпретатор японских художественных текстов, академик Николай Иосифович Конрад, с именем которого вполне обоснованно свя­зывают инициацию сближения русской и японской культур (процесс этот начался в двадцатые годы прошлого столетия), когда будущий академик, можно сказать, самолично поучаствовал в открытии необъятного мира японской литературы русскоязычному читателю, так вот он именовал про­изведение прославленной японской писательницы несколько иначе: «Из- под подушки».

Вот что писал Николай Иосифович о Сэй-Сёнагон и ее записках в своем послесловии уже к собственному переводу японской лирической повести начала Х века «Исэ моногатари».