— Этого никто не должен слышать.
— Скажите! — усмехнулась Карин Кайзер.
Клавдия Геренклевер вышла из круга девчонок и последовала за Андреасом к металлической ограде, отделявшей Обезьянью лужайку от шоссе. Андреас сказал шепотом:
— Ты не можешь дать мне почитать «Макса и Морица»? Мой папа хотел мне купить, но никак не достанет.
— Наверно, могу. Надо спросить у мамы.
— Только ты сегодня спроси. Сразу, как придешь из школы. У тебя она тут, с собой?
— Почему это с собой?
— Просто я так подумал. Она мне прямо сейчас нужна.
— Сейчас? Для чего?
— Хочу посмотреть картинки. Я тогда на сборе так далеко сидел… Можно, я приду к тебе за ней сегодня?
— Да ведь это неважно, когда ты посмотришь картинки. Все равно они очень старомодные.
— А что такое — старомодные?
— Ну, это когда уже больше на нашу жизнь не похоже.
Андреас кивнул и задумался. Потом сказал очень серьезно:
— Может, это и вправду уже на нашу жизнь не похоже. Это надо еще узнать. Понимаешь, я должен это узнать!
Клавдия с удивлением глядела на его оживленное лицо. В нем словно шла какая-то веселая, упорная работа. А нос… так и выписывает в воздухе запятые! А глаза… так и впились в нее с радостным нетерпением!
— Я принесу тебе книжку завтра в школу, — сказала она. — Мне она совсем не нужна. Больше одного раза ее все равно читать не станешь.
— Это не для девчонок. Только на два дня! Я ее оберну.
В это мгновение подошли мальчишки. Андреас отошел от Клавдии и присоединился к ним.
Райнер Шнек протянул ему руку и улыбнулся так сладко, как умел улыбаться только он один во всем классе. Андреас знал, чего следует ожидать, когда этот тип так улыбается. Он обернулся к девочкам и сказал очень громко, чтобы всем было слышно:
— Со вчерашнего дня его зовут Пампуша!
— Пампуша-хлопуша! — подхватил кто-то из девчонок.
Райнер Шнек изо всех сил защищался от нового прозвища:
— Да врет он все! Никто меня так не зовет!
Андреас обратился к Детлеву Тану:
— Ты сам сказал — Пампуша!! Говори, сказал или нет?
Детлев Тан высоко задрал голову с модной стрижкой и «выдал»:
Папенькин любимчик, маменькин сынок,
Пампушечка, Пампуша, пампухленький щенок!
Прозвенел второй звонок. Все бросились бегом через двор к дверям школы, а потом вверх по лестнице. Райнер Шнек вошел в класс последним.
Андреас крикнул:
— Клоун Пампуша — соленые уши!
Райнер Шнек так разозлился, что у него даже навернулись слезы.
— Погоди, трубочист! Получишь ты у меня за Пампушу!
Клавдия Геренклевер подошла к доске и сказала:
