Иеруша отхлебнула горячего чая и попробовала надкусить говядину, но липкий холодный жир тут же вызвал у неё отвращение, и она встала из-за стола, чтобы немедленно удалиться. Однако в этот же момент сильная рука Эбнера ухватила её за запястье, и она услышала тихий, но решительный голос мужа:
– Посидите ещё немного, миссис Хейл, и вы одолеете свою болезнь. Вы обязательно справитесь!
Она покорно опустилась на стул, с ужасом ощущая, как жир добрался до её желудка, вызвав сильнейший позыв к рвоте.
– Меня сейчас стошнит! – тревожно прошептала Иеруша.
– Нет! – произнес Эбнер. – Это ведь наш первый завтрак, когда мы едим все вместе. И кроме того, сегодня воскресенье.
И мужественная Иеруша продолжала сидеть в тесном помещении, где почти так же мучились ещё два десятка людей, а её обоняние протестовало против омерзительного запаха пищи.
Когда трапеза закончилась, бледная, как смерть, женщина собралась, пошатываясь, добрести до своей койки, но Эбнер серьезно вознамерился никуда её не отпускать, и, взяв жену под руку, решительно направился к трапу. Он помог Иеруше взобраться на чуть покачивающуюся палубу, где уже была растянута парусина – подобие примитивной часовни.
– Это будет наша первая семейная служба, – гордо объявил он.
Однако всей семье не было суждено присутствовать сегодня на ней, поскольку один из старших священников, лишь взглянув на качающуюся палубу, бегом рванулся к лееру, и его завтрак очутился в море. После этого несчастный, еле передвигая ноги, задыхаясь и ничего не объясняя, направился назад в свою каюту. Эбнер некоторое время сердито смотрел вслед удалившемуся, трактуя непроизвольные действия измученного болезнью миссионера, как личный отказ от присутствия на службе и, следовательно, отрицание Господа. Особенно возмутило преподобного Хейла то, что бездельничавшие матросы, которые вылезли на палубу только для того, чтобы поглазеть на собравшихся миссионеров, дружно хохотали в тот самый момент, когда беднягу выворачивало наизнанку.
– Он, я полагаю, не последний, – высказался один из матросов, и новый взрыв смеха прокатился по палубе.
Службу вел сам Эбнер, поскольку было вполне очевидно, что никто другой просто не сумеет довести её до конца. Семья миссионеров удобно расположилась под парусиной и запела, как можно бодрей и жизнерадостней, известный гимн Новой Англии, посвященный воскресенью:
Рабочая неделя
Так быстро пролетела,
Душа! Покоя миг лови,
Господь, сей день благослови!
